Пять шагов навстречу
Шрифт:
— Нам придётся что-то делать с твоей спиной.
— Что? — давится он, пока я продолжаю издеваться над ним с помощью поцелуев и укусов.
— Либо ты проделаешь дыру в стене, либо посадишь кучу заноз.
Откинув голову назад, он находит мой взгляд и самонадеянно бросает вызов:
— Докажи.
Улыбаюсь, накрывая его губы и делая первое движение, которому он не противиться.
Кажется, столько усилий и стараний мне не доводилось прикладывать ещё ни разу за всю прожитую жизнь. Не знаю, кому и что я доказывала, ведь его вызов не что иное, как шутка и способ уйти от чего-то. Но мне хотелось стать лучшей из всех. Чтобы с каждым
Смыкаю их только тогда, когда его поцелуи ползут по шее, за ними следует волна мурашек.
— Проиграла, — парирует парень, но я совершенно не чувствую себя. Это другая вселенная.
— Боже, — громко шепчу, когда он достигает груди, оставляя укус на одной. Спина выгибается, а деревянное изголовье кровати, за которое цепляюсь и сжимаю, вот-вот треснет.
Нутром ощущаю довольную улыбку Мэйсона, который продолжает свою пытку. Влажные участки ловят прохладу, из-за чего кожа становится хуже, чем гусиной. Я буквально одна большая мурашка. Взвизгиваю, когда он внезапно переворачивает нас в то положение, которое было до, предоставляя мне отдых, ибо мышцы начинало сводить.
Тяну его к себе и осыпаю шею, лицо, грудь и плечи поцелуями. Наслаждаюсь тем, что оставляю на спине следы так же, как и на талии, сжимая его кожу до покраснения. Его новый толчок находит нужную точку, и я кричу его имя, выгибая спину и обвивая руками шею. Несколько движений, и Мэйсон застывает. Только после этого понимаю, как сильно зажмурилась и вцепилась смертельной хваткой в его тело.
Резко обрушившуюся тишину на номер, нарушает наше тяжёлое дыхание. Я слышу стук собственного сердца и пульса, барабанящих в ушах. Они словно готовы выпрыгнуть наружу, оставив моё вялое тело на кровати. Ощущаю себя овощем, который не способен пошевелиться. Болит каждая клеточка. Но когда замечаю следы на теле Мэйсона, понимаю, что из нас двоих, жаловаться может только он.
Парень переворачивается с меня на спину и вытягивается на смятых покрывалах и разбросанных подушках. Следом за ним, переворачиваюсь сама, положив голову на грудь. Заключаю его ногу между своих, а на животе начинаю рисовать круги. Одновременно с желанием помолчать, хочу поговорить. Под ухом бьется его сердце и, кажется, оно бьется в унисон с моим. Его тело покрыто потом, моё не отступает. Вместе мы представляем собой одно грохочущее сердце и склизкую парочку.
— Ты злишься на меня? — тихо спрашиваю я.
— На что? — хриплым голосом, интересуется Мэйсон, поглаживая моё плечо.
— Я всё испортила… могло быть иначе.
Его палец застывает вместе с моим. Проходится поднять голову, чтобы убедиться в правоте. Но я не получаю никакого яростного блеска его глаз. Наоборот, нежность, с которой он смотрит на меня, сжимает сердце.
— Ты ничего не испортила.
— Я думала о других, целуя тебя.
— О других? — недоверчиво хмурится он. — Парнях?
— Нет. О тех, с кем ты был.
— И что надумала?
— Ничего, — выдыхаю, поставив подбородок на его грудь. — Это просто дурные мысли.
— Зачем ревновать к прошлому? Они были, но не есть. Я даже не помню их имён.
Мэйсон на секунду хмурит брови, после чего становится собой.
— Черт, я и не запоминал.
— Не знаю, радоваться или говорить, что ты скотина.
— Какая разница? Я ничего не обещал. Каждый
— Не всегда.
— Предлагая или намекая на секс, ты заранее должна понимать, что после него не произойдёт резкого озарения под названием любовь. Это просто физическая потребность, такая же, как попить воды или поесть. Я попил воды и забыл об этом, потому что могу сделать это ещё миллион раз.
— Не всегда это сознательно.
— С какой стати?
— Ты… — подбираю слова, но не нахожу никаких способов обойти стороной правду. Обвожу пальцем его лицо и говорю: — Ты же знаешь, что у тебя получается лучше всего.
— Например? — улыбается он.
— Вот это. Превратить мозги в жижу. Ты улыбаешься.
— Пойми, если для тебя секс значит много, для другого он ничего не решает и не значит. Я живу таким принципом. На нём не построена жизнь.
— Ничего не означает? — не дыша, переспрашиваю я.
— Ой, да ладно, я знаю, о чём ты думаешь, — отмахивается Мэйсон. — Хочешь услышать сладкую ложь или горькую правду?
— Я не знаю…
— Я не буду врать, говорить, что это относится ко всем, но не к тебе. Это бессмысленно. Ты должна видеть разницу. Понимаешь?
— Тогда я не вижу её. Ты попил воды сейчас, и можешь сделать это снова через час под другим краном.
— Мочь не означает делать. Я мог давно пойти на это.
Я не знаю, как себя вести, но однозначно понимаю то, что хочу создать между нами пространство, перестав касаться. Решаюсь сползти с его груди, но Мэйсон тут же предотвращает моё бегство, удерживая на месте.
— Вот сейчас злишься ты, но на что? На правду?
— Это неприятно слышать, — с обидой в голосе, говорю я.
— Я не могу говорить, что секс — это всё для меня. Да, может быть, он и важен, возможно, нужен и необходим, но не так, как ты думаешь. На нём не строится жизнь, а отношения, основа которых построена на нём, также быстро скатится на нет. Если убрать его из отношений, что останется? Секса нет, что остаётся, Трикси? Между людьми нет ничего общего, кроме него. Что произойдёт?
— Они разойдутся, — тихо завершаю я.
— Вот и всё. Бессмысленное начало и такой же конец. Не ставь на первое место то, что может уйти. Ты же понимаешь, что есть много причин, из-за которых он может исчезнуть. Я не хочу, чтобы так было у нас. Не хочу, чтобы ты думала, что он всё меняет. Я хочу тебя каждый проклятый день и по сто раз.
Осмотрев моё лицо, а после, скользнув взглядом по телу, он вновь возвращается к лицу.
— Черт, я снова тебя хочу. Я хочу тебя, даже когда ты пускаешь сопли и заплываешь тушью; когда грызёшь это гребаный карандаш и надеваешь очки. Это вообще какой-то отвал башки, ты выглядишь, как плохая училка и хорошая девочка одновременно. Ненавижу твои шорты, клянусь, я разорву их когда-нибудь. Хочу тебя, когда ты готовишь. Обычно ты сводишь брови и читаешь надписи на упаковке, хотя прекрасно знаешь, что нужно делать. Меня отчислят за то, что я готов выгнать всех из аудитории и выбросить всё со стола, положив туда тебя. Я хочу тебя всегда и везде. Мне не нравится, что я постоянно думаю об этом. Я не хочу видеть тебя только так, понимаешь? Я хочу знать тебя, а не только твоё тело. Ты можешь обижаться на меня, но это лучше, чем любить за ложь. Я не буду говорить, что ты выдающаяся секс богиня и не буду обсуждать тех, кто был. Важно лишь то, что я чувствую рядом с тобой. Это намного больше, Трикси. Не стремись догнать и перегнать то, что не имеет значения.