Пятьдесят оттенков хаки
Шрифт:
– Все не так безнадежно – сюда не так-то просто допилить. Метрах в пятидесяти шикарная брусничная поляна, – подсказал водитель.
– Жаль, не клубничное поле, но заснять не помешает, – Никита расчехлил камеру. – Что ж, сделаем ягодно-грибное портфолио.
– Не забудь пригласить пернатых, – посоветовала коллега.
– А медведи здесь водятся? – опасливо оглянулся приятель.
– Ты не в их вкусе, – заверила журналистка. – Если, конечно, по привычке не начнешь «снимать» медведицу. Смотри, не переусердствуй.
– Косолапые нынче нагуливают жир вдали от людских троп: в тайге пока грибов и ягод – завались.
– Надеюсь, что лесные дары вкуснее и привычнее меня.
– Медведь на кости не позарится! – не унималась Маша.
Оператор опустил камеру на траву и вместо ответа выставил оба кулака. Вскоре он вернулся и угостил попутчиков брусникой: «Вот это размер! Как есть вишня». Маша отмахнулась. Изрядно озябнув, она приплясывала на месте и сканировала дорогу в обоих направлениях. В конце второго часа вдалеке обозначились клубы пыли.
– Там кто-то мчится! – обрадовалась женщина.
– Может, лось проголодался? – поддел Никита.
– Смотри ты, тоже «Волга», – удивился Олег и поднял руку.
Автомобиль плавно притормозил и прижался к обочине. Из него, приветливо улыбаясь, вышел Тополевский.
– Вот так встреча! – он пожал мужчинам руки и обнял жену.
– Где бы еще увиделись? – приоткрыл дверцу Уральцев и поздоровался. – Андрей Васильевич, возьмем терпящих бедствие на буксир или в деле проверим работу спутника «Надежда»?
– Пожалеем, ведь пока он запеленгует и обработает сигнал SOS, пройдет как минимум пара часов, – он набросил на плечи супруги куртку и шутливо уточнил: – Вячеслав Николаевич, разрешите пересесть? Буду отогревать свою Снегурочку.
– Разрешаю! – не стал возражать генерал.
К неисправной машине подцепили трос, вереница тронулась в путь.
– Андрюша, а где твой автомобиль? – встревожилась Маша.
– Уступил ветеранам.
– А командующий взял над тобою шефство?
– Просто пригласил для разговора.
– Уральцев тоже был на Совете?
– На разборе результатов итоговой проверки космодрома, и по делам заглянул в нашу часть.
– Может, сделать об этом сюжет? Чем все закончилось?
– Забыла, чем это заканчивается в армии? Разбором «полетов». Кстати командующий делает это так же виртуозно, как Надеждин.
– Расскажите, – попросил Никита.
– А не утомлю?
– Хорошая история только взбодрит, – поддержал Олег.
…После обеда офицерский состав был собран в клубе части. Через дальние двери прямо на сцену вышел командир, полковник Надеждин. Говор в зале мгновенно стих. «Я собрал вас потому, что обеспокоен снижением уровня воинской дисциплины. За последний месяц произошло два серьезных автопроисшествия. Сначала из-за неопытности водителя перевернулась хлебовозка. Слава богу, водитель и груз не пострадали. А вчера произошло вопиющее по своей нелепости и страшное по возможным последствиям событие. В части работали всего один грузовик и один маневровый тепловоз. Но разминуться на переезде они почему-то не сумели. В результате столкновения машина разбилась вдребезги, тепловоз сгорел дотла. Люди, к счастью, не пострадали, но размер ущерба таков, что страшно произнести вслух. Работает прокуратура, – гневно подытожил полковник. – Хотелось бы знать, чем у нас занимается начальник автомобильной
– Посмотрите на это чудо природы! – призвал командир. – Что с тобой, дорогой наш боевой товарищ? Шальной пулей зацепило?
– Никак нет, – смущенно выдавил тот, потирая ушибленное место. – Выгонял из бокса дежурный тягач, а у него отказали тормоза.
По залу побежал шумок, снова раздались ехидные смешки. Надеждин решительным жестом остановил волнение аудитории.
– Выходит, у нас не два, а целых три происшествия? Не многовато?
Бедолага хранил молчание, понурив голову.
– Товарищ капитан, с вами и вашей службой будем разбираться более предметно. Пощады не ждите! – пообещал полковник. – Садитесь, – он осмотрел зал, ища глазами следующую жертву. – Но у нас есть и не такие кудесники. Старший лейтенант Синяк, встаньте!
Где-то в середине зала поднялся помятый, небритый крепыш.
– Гигант! Чего ж ты скромно потупил взор? Откуда вдруг такая кротость? – сквозь иронию в голосе командира сквозили металлические нотки. – Выше голову, вояка! Доложите, чем вы вчера занимались, будучи помощником дежурного по части?
Офицер молчаливо сопел и нервно теребил в руках головной убор. Его лицо, шея, уши и даже кисти рук пылали словно костер. Он беззвучно открывал рот, но не мог выдавить из себя ни единого звука.
– Что, «от радости в зобу дыханье сперло»? Вчера, не в пример дню сегодняшнему, вы изображали из себя Цицерона. Правда, под «мухой». До утра пропьянствовал и решил продемонстрировать курсантам-стажерам полководческий талант. Так?
– Не было этого, – неуверенно попытался возразить старлей.
– Не «не было», а «не помню». Две большие разницы, – возразил командир. – А память отказала тебе по той простой причине, что нажрался ты, Синяк, до глубокого омерзения, и курсанты в виде бревна доставили тебя в дежурку. Хорошо, обошлось без применения оружия. Помнится, прошлый раз ты усиленно обучал стрельбе сторожевого пса?
– Да все не так было, товарищ полковник!
– Смотрите, ожил, – ехидно заметил Надеждин. – Нет, голубчик, все было именно так. Ты на свой внешний вид посмотри – глаза бы мои тебя не видели: ботинки драные, по плацу идешь – когтями цокаешь. С галстука сало капает. Зарос как лешак.
После этих слов по залу пробежал гомерический хохот. Все знали, как остроумно и хлестко командир при случае «припечатывал» своих подчиненных, но каждый раз удивлялись его искрометным экспромтам. Надеждин повел рукой – зал затих.
– Смотреть на тебя, Синяк, тошно. Из рук вон плохо выполняешь служебные обязанности, а наверняка ведь мечтаешь стать капитаном? Или забыл уже об очередном звании? Сколько перехаживаешь?
– Три года, – насупился офицер.
– Солидный срок, однако. Но по случаю приближающегося дня части я назначаю тебя капитаном… – командир сделал театральную паузу и обвел взглядом притихшую аудиторию. Старлей посмотрел на него с недоверием и поддался вперед. – Да-да, капитаном, – отчетливо повторил полковник, – …капитаном футбольной команды.