Пятьдесят оттенков хаки
Шрифт:
Въехав в часть, Надеждин заметил работающих солдат и приказал водителю остановиться. Вместе с ним из машины вышел замполит. Командир удивленно посмотрел на канаву и потребовал:
– Тополевский, доложите, что здесь происходит!
– Комсомольский коллектив решил оставить о себе добрую память: ко дню части сажаем на закрепленной территории аллею интернациональной дружбы, – доложил Андрей.
– Дело хорошее, – Надеждин одобрительно улыбнулся. – Когда же успели? Я вчера уезжал,
– Ночью, товарищ полковник.
– Надо заложить традицию! – возбужденно подхватил замполит. – Замечательный порыв – комсомольский субботник!
– Подождите, – нервно отмахнулся от него командир и уточнил. – Как это ночью?
Тополевский потупил глаза.
– Доложите вместе с Крючковым после развода, – приказал Надеждин, направляясь к машине. – Поехали!
Панченко зло сплюнул и с вызовом посмотрел на Андрея. Мысль, что полковник наверняка накажет их мучителя, согрела ему душу. Поймав на себе требовательный взгляд старлея, он в момент вернулся на грешную землю и прикрикнул на товарища: «Закидайло, это что за перекур? Активнее, активнее!»
Часом позже Надеждин внимательно выслушал доклад Крючкова и сурово посмотрел на Тополевского:
– Известно ли вам, что такими салдофонскими методами добиться сознательной дисциплины невозможно?
– Товарищ полковник, все было сделано строго по Уставу. Траншею рыли только нарушители, те, кто непосредственно был задействован в организации и осуществлении хищения спирта с последующей попойкой в казарме.
– Почему сразу же не доложили мне? – запротестовал замполит. – Я бы провел разъяснительную беседу…
– Да погоди ты, Сергей Федорович, – отмахнулся Надеждин и посмотрел в глаза старлею. – Но ведь это, по сути, наказание.
– Так точно. Всем нарушителям было объявлено взыскание в виде одного наряда на работы. Пока их никто не отменял.
– А сержанты? К ним подобное взыскание не применяется.
– Они же просто руководили штрафниками. Это ведь не запрещено.
– На все-то у тебя есть готовый ответ! Ну, и где это чудо солдатской мысли? – миролюбиво поинтересовался командир уже у Крючкова.
– У вас в приемной, товарищ полковник.
– Заноси агрегат! – закуривая, приказал Надеждин. – Глянь, Сергей Федорович, и впрямь – Кулибин, – обратился он к замполиту. – Тебе пора уже музей изобретений открывать.
– Есть! – с готовностью выпалил майор.
– Я тебе дам – «Есть»! Ты что, хочешь сделать музей учебных пособий по хищению спирта? Уничтожить! Все свободны…
На последних словах Андрея вереница машин въехала в город. Пассажиры оживились.
– Забавные истории, – обернулся к чете Тополевских Никита. – Даже мне стало интересно, что за сериал выйдет.
– Долго ждать, – вздохнула Маша. – Сценарий будет готов только
– Ну, вот уж нет! – возмутился водитель, и все рассмеялись.
«Волга» затормозила перед гостиницей. Оператор вышел первым и, прощаясь, пожал Тополевскому руку.
– Спасибо, Андрей Васильевич, за компанию и за супругу – толковая, надо признаться, личность. Похоже, это у вас семейное.
– Надеюсь. Может, заглянете к нам на рюмочку чая?
– В другой раз… – замялся оператор. – У меня деловая встреча.
– Поберегите себя, коллега, на сверхурочной работе.
– Не беспокойтесь, любезная Марья Андреевна. Утром буду, как огурчик, – заверил собеседник и обратился к Андрею: – Все в вашей жене хорошо, но уж больно о работе печется.
– Это у нас семейное, – рассмеялись в ответ супруги.
Никита извинился и незаметно оглянулся: из-за угла на него с интересом смотрела прекрасная незнакомка.
– Он, конечно, тот еще ходок, но работать с ним – одно удовольствие, – встала на незримую защиту напарника Маша. – Мне всегда везло с операторами.
– Это стоит отметить, – подмигнул Тополевский. – Сбегать или…?
– Или, – удержала его Маша. – У нас всегда и все есть!
В номере Андрей помог жене снять плащ и прижал к себе:
– Ты у меня просто красавица.
– Вот еще, – смутилась она. – Раньше, может, что и было…
– И сейчас, и тогда.
– Неужели? Ты же тогда никого не замечал!
– Кроме тебя, – игриво возразил муж. – Любовался со стороны.
– А почему только со стороны?
– Ты была такой недосягаемой, как Джомолунгма. Любоваться можно, а покорить – нет. И совершенно не допускала ухаживаний!
– А ты пробовал? – по-детски возмутилась Маша. – Женщина любит внимание и заботу. Ее, между прочим, необходимо завоевывать!
– Ты, между прочим, была замужем! От тебя холодом разило, как от ледяной глыбы!
– Солнце мое, дал бы только повод. Я бы и растаяла!
– Так просто?
– Если любишь – да! Я так ждала, когда ты это поймешь!
– Бог мой, какой же я был дурак!
– Не смей так говорить о моем муже!
– Есть! – согласился Тополевский, целуя ее.
Глава двадцатая
Андрей отправился принимать душ, Маша включила телевизор. За дверью раздался неясный шум. Журналистка набросила шаль и осторожно выглянула в коридор. Санитары вынесли из соседней комнаты носилки с совсем еще молодым человеком. На лице дежурной по этажу читалось недоумение. Пахло лекарствами, рядом хлопотал врач.