Пятицарствие Авесты

Ведерников Сергей Иванович

ожидать суда Фридриха. Остановившись на перекрестке,

Анри отослал посыльного в монастырь с донесением о

победе, а сам предложил рыцарям снять доспехи и, поделив

добычу, разъехаться по имениям. Наградив отличившихся из

своей части добычи и особо выделив четверых лучников,

вооруженных тяжёлыми луками со стрелами, пробивавшими

броню рыцарских доспехов, он ещё раз поблагодарил воинов

за службу, и отряд разделился на перекрёстке,

с тем чтобы

разъехаться по домам. Попрощавшись и отстав от обоза,

Анри в сопровождении друга Генриха, шевалье и своего

вассала, налегке, без доспехов, не спеша, продолжал путь

домой.

1б2

— Ты не в обиде, что я наградил за твоей спиной твоего

Жака?

— Ну что ты! Я и сам подумываю, как помочь его семье.

— Жаль, что многие из наших воинов воюют босыми. Но

если бы не лучники, мы не обошлись бы без потерь.

— Да... — задумчиво произнес Генрих. — Когда они

построились для атаки... когда противник построился, —

поправился он, — я начал молиться во спасение.

— Атака лучников оказалась решающей: надо же, в

самом начале боя вывести из строя пять рыцарей, причем

трое были убиты, я уже не говорю о потерях пешего

противника. Остальные видели это, что и решило исход

сражения — нашей атаке они не долго сопротивлялись.

— Ты мне вот что скажи: как тебе, Анри, пришла мысль

изготовить такие мощные луки?

— Знаешь, однаяеды в какой-то стычке в меня попала

стрела; выстрел был очень сильный, стрела пробила латы, но

наконечник вошел в броню лишь наполовину, что и спасло

меня. Тогда я и подумал использовать в качестве лучников

очень сильных воинов, а лучше изготовить луки, с которыми

управились бы два или даже три человека.

— Ты думаешь, у Фридриха не будет неприятностей с

нашим королем после этого боя?

— Хозяйка в Бургундии больше наша графиня Беатрис,

жена Фридриха. Я не думаю, что будут проблемы.

Столкновение произошло на нашей территории, свидетелей

нападения много, среди них и настоятель монастыря, а это

авторитетный свидетель.

— Все-таки мне никак не понять, почему граф де Мон-

тбард решил поручить это дело только нам, тебе, я имею в

виду? Проще же было собрать ополчение более

значительное, без риска на поражение.

— Мне тоже не дает покоя этот вопрос, но, кажется, я

знаю ответ: сюзерен недолюбливает меня, у нас с ним

1б2

натянутые отношения. Ему не нравится, что Беатрис

благоволит мне, учитывая заслуги моих предков; но и она

вынуж- дена с ним считаться

после его женитьбы на

Лукреции, её родственнице, поэтому, вредя мне, граф ничем

не рискует; а наши отношения заметно ухудшились после его

свадьбы, и это странно.

— Думаешь, он рассчитывал на наше поражение?

— Моя ли гибель, наше ли поражение — ему выгодно и

то и другое.

— Неприятная, однако, ситуация, но говорят, что

Лукреция не любит его и близко не подпускает к себе? Она

даже в первую брачную ночь ночевала отдельно от него, а

потом и вовсе отделила своё жилье от других зданий замка

подъёмным мостом.

— Это ничего не значит: граф богат, вассалов у него

много — Беатрис вынуждена с ним считаться.

— Ну а как же твоя свадьба с Маргаритой?

— Ты же знаешь, что уже всё готово к ней, и мы

намеревались обвенчаться неделю назад, но тут как раз этот

поход. Впрочем, венчание было назначено уже давно, но отец

Маргариты воспротивился.

— Почему? — удивился Генрих.

— Он всегда относился настороженно к нашему роду и,

как истинный бургунд, считал, что его красавица-дочь

должна выйти замуж только за бургунда.

— Я слышал, что твой предок был греком, но какое это

имеет значение?

— Не для всех это выглядит так, как для тебя.

— А как же это произошло?

— Мой род, по преданию, восходит к ветеранам

Александра Македонского, поселившимся в Сирии. Еще

двести лет назад у нашей семьи были там земельные

владения, но при Василии Болгаробойце, императоре

Византии, мусульмане захватили их. Род обеднел, а во время

1б2

Первого Паломничества к кресту мой дед, тогда еще

молодой, оказал какую-то значительную услугу

крестоносцам, и в благодарность за это герцог Норманнский

просил императора

Алексея Комнина отпустить его во Францию. Здесь он был

принят королем, и ему был дан титул графа, а пройдя ом-

маж и инфеодацию, он стал вассалом герцога, однако позднее

отец сменил сюзерена.

Он помолчал немного, потом добавил:

— Старый шевалье, отец Маргариты, хотя и был

хорошим, верным вассалом, фактически другом моего отца,

но, как видишь, не совсем рад, что я буду его зятем; и если

бы не упорство Маргариты, это вряд ли случилось бы. А мы

обвенчаемся завтра или послезавтра, в общем, скоро.

—Ну что же, буду рад погулять на твоей свадьбе.

Они выехали к берегу реки; обоз был уже далеко, но им