Пятый прыжок с кульбитом
Шрифт:
– Это твоя подружка, что ли?
– Ну да.
– Тогда понятно, - усмехнулся я.
И в это время у Ники запиликал телефон. Посмотрев на экран, она выдохнула «легок волк на помине». Но вызов приняла.
– Привет, Лёля. Как жизнь? Опять плечо ноет? Да что ты говоришь! Вот напасть на твою голову... А как же аутотренинг? Не помогает? И коньяк тоже? Понятно... Антон Михалыч трубку не берет?
Она взглянула на меня, но я прижал палец к губам.
– Не знаю... С чего ты решила, что он на меня глаз положил? Так,
С заговорщицким видом она прищурилась:
– Лёля вычислила местоположение вашего телефона. Потом пробила адрес по базе. Все сошлось. Улица Чехова, верно? Хотя странно: вы здесь, а телефон дома?
– Память дырявая, - отмахнулся я.
– На столе забыл.
Она недоверчиво посмотрела на свой айфон. Человек без телефона в руке представлялся ей варваром из средневековья. А время посмотреть? А вдруг смс или сообщение из чата пришло? И потом, телефон - это важный аксессуар. Правильную женщину на улице видно издалека. В одной руке она держит телефон, в другой - автомобильный брелок с ключами.
Встряхнув головой, Ника продолжила свою мысль:
– Лёля собралась к вам домой идти - рука снова болит. Но боится, что это будет некстати.
– Ишь ты, баллистический вычислитель на мою голову, - хмыкнул я.
– А где она работает?
– В управлении ФСБ. Помните, за ней мужчина приезжал, важный такой? Это Егор Кузьмич, начальник областной конторы чекистов. А она у него в приемной трудится, заведует канцелярией. В смысле, секретаршей.
– Значит, подружка, - задумался я.
С одной стороны, это проблема. С другой - канал полезной информации. Секретарь начальника знает все. А хороший секретарь - так и вдвое больше самого начальника. Не хотелось советоваться с Колей Уваровым но, видимо, придется.
Тем временем Ника тоже ударилась в воспоминания:
– Мы вместе в высшей школе милиции учились, на юридическом. Только я на землю работать пошла, а она на курсы ФСБ устроилась.
Дверь ванной распахнулась, оттуда царственно павой вышла Лизавета Сергеевна. Она блистала золотыми драконами, расшитыми на красном кимоно, и шикарной лысиной на голове.
Оказалось, вечер потрясений для Ники не закончился. Она даже вскочила:
– Мама, с этой прической ты лет десять скинула!
Согласно кивнув, Лизавета села за стол:
– Состригла лохмы седые к чертям собачьим. Надоело смотреть, как они клочьями падают, - цапнув пряник, она смачно откусила кусок.
– Паутина несчастная, а не прическа. Зато теперь у меня не осталось ни одного места, где можно рвать волосы.
– А что, прикольно, - Ника говорила серьезно.
– Голова круглая, ровная. Вышло красиво, как у узбекской певицы Наргиз.
– Сбреют длинный волос твой, вплоть до самой шеи, - ошарашено пробормотал
– Поведет тебя конвой по матушке Рассей...
В свое время откат биологического возраста ярко проявился на Вере Радиной. Но сегодня эффект оказался более глубоким - лоб разровнялся, морщины на шее и у глаз пропали. Появился румянец, глаза заблестели, а губы налились кровью. В самом деле, как будто десяток лет скинула. А вот острые ключицы торчат, и щеки впалые... Но ничего, это дело наживное.
Словно подтверждая мои мысли, Лизавета воскликнула:
– Мы ужинать сегодня будем? Ника, не спи, наливай. И хлеб давай.
Умяв миску бульона, больная пожелала получить второе блюдо, пюре с курочкой. С растерянной улыбкой девушка взглянула на меня:
– Мама, Антон Михалыч рекомендовал этим не увлекаться. В твоем положении переедать вредно. Давай чуть позже разогрею?
– Так, дожились, - Лизавета снова цапнула пряник.
– Бережной начал мне в рот заглядывать? Запомни, узурпатор: лучше переесть, чем недоспать. Тем более что после еды всегда спится сладко.
Сдерживая улыбки, мы с Никой смотрели в разные стороны. Не дождавшись ответа и пюре с курочкой, Авдеева резко сменила тактику:
– Раз курочку нельзя, доченька... Тогда может, положишь мне один голубчик? Самый крохотный. И огурчик давай. И помидорчик, - она состроила умильную рожицу. Не последнюю роль в хитром подходе играл томный чарующий взгляд глаз фиалкового цвета.
Получив требуемое, Лизавета шустро заработала ножом и вилкой. Глядя на ее энергичные действия, я двинул Нике свою тарелку. Себе она тоже парочку голубцов положила, и подливку всем добавить не забыла. Между делом Лизавета перешла на задушевный тон:
– Антошик, миленький, ну скажи, как ты это сделал? Башка не гудит, в глазах ясно. И очень хочется жрать.
Ника долила мне чаю. Отхлебнув, я начал излагать дежурную легенду:
– Если я поведаю вам про бубен шамана, замороженный крик дохлой вороны и правый глаз жабы, вы поверите?
– Бережной, я умею ругаться матом, - сообщила Лизавета.
– Долго и подробно. Но женщине и следователю такое не к лицу, поэтому я промолчу. Понял? Давай, переходи к делу. Чистосердечное признание облегчает вину.
– Хорошо, - согласился я.
– Итак, девочки, что вы знаете о гиперзвуковых ракетах, атомной подводной лодке «Лошарик» и гравитационном оружии?
– Мультики по телику видели, - Ника прищурилась.
– Но вообще-то это большая тайна, высокий государственный уровень.
– Вот!
– я поднял палец.
– Соображаешь. А сегодня вы столкнулись с таким оружием, о котором даже министр обороны не знает.
Говоря общие слова, я не лукавил. И вообще, правду говорить легко - о моих секретах ни один министр правительства не ведает. А самая верная дезинформация - это правда, разбавленная художественным вымыслом. Речь моя лилась легко и плавно: