Пятый прыжок с кульбитом
Шрифт:
А Ника рассказывала грустную историю из жизни. Крупные частые слезы капали в креманку с мороженым:
– Мама и раньше сильно уставала на работе. Всякое бывало, случалось и со стрельбой тоже. Но когда ее привезли домой никакую, с потемнением в глазах и резкой головной болью, я перепугалась. Отпросилась с дежурства, вызвала терапевта на дом... Врач определила переутомление. В общем, выписала больничный лист и таблетки. Не помогло. На следующий день я повезла ее в госпиталь. У них там хорошее оборудование и доктора на уровне. Прошли MPT, КТ и еще много чего. Домой ее
– Болезнь определили?
В розетку с мороженым снова закапали слезы:
– Нашли опухоль мозга.
– Веселого мало, - я пытался передать Нике спокойствие, однако выходило плохо.
– Что в итоге?
– Госпитализировали. С диагнозом «глиобластома четвертой степени», - девушка судорожно вздохнула.
– А голова болит постоянно. Сначала хотели оперировать, но потом отложили - приезжий нейрохирург, звезда из Москвы, провел консилиум. Как я поняла, никаких шансов они не увидели. Тогда мы нашли варианты в Израиле и Корее. Однако профессор ехать туда отсоветовал, мол, бессмысленно. Сказал, что поздно мы спохватились... Правда, за консультацию деньги взял сполна.
– Ну, деньги это святое. Что думаете делать дальше?
– я вяло ковырял свой жареный бутерброд с гордым названием «Брускетта с рикоттой и тартаром». Эти тартары вместе с рикоттами не лезли в рот.
– Как оказалось, глиобластома злая штука, - Ника подняла глаза.
– Опухоль выскочила внезапно и развивается очень быстро. Врачи говорят, осталось три месяца.
– А что эти врачи делают?
– Ничего. Как только прошли химиолучевую терапию, нас выписали. Теперь глотаем таблетки и колем трамадол. Ну и еще всякую гадость до кучи. Постоянно бегаю к ним, рецепты круглыми печатями заверять. Это же наркота...
– Мама диагноз знает?
– Частично, - Ника снова вздохнула.
– Но она же умная женщина, следователь со стажем. Да и интернет в доме никто не отменял...
– И как она реагирует?
– Сначала бесилась. А тут еще начальство подсуетилось, быстренько пенсию оформило,
– Ника криво улыбнулась.
– Вы же знаете, характер у нее не сахар.
– Знаю, - согласился я. Женщины сложные натуры, но эта мне запомнилась как особенно сложная.
– Мама посчитала, что ее списали и выкинули. А тут еще эти лекарства... Жить в тумане, под постоянным допингом, мало кому по душе. Однако в последние дни она вроде бы успокоилась и, кажется, смирилась.
– Понятно, - допив кофе, я поднялся.
– Пойдем, проведаем твою маму.
Мокрые глаза блеснули надеждой. В искусственном свете ресторанных светильников они казались темно-голубыми омутами с фиолетовыми искрами.
– Аутотренинг сделаете, как Лёле?
– судя по всему, девчонка уже пошарилась в интернете среди отправленных мной ссылок.
– Думаете, поможет?
– А почему нет, - помогая девушке надеть легкую куртку-аляску, я не лукавил - аутотренинг точно поможет, если сначала приложить мои руки, совмещенные с катанием на черном одеяле.
А я для себя уже все решил. И, чтобы отвлечь Нику, по дороге принялся
– Если на правую грудь спящей женщины положить сердце совы, то женщина выдаст во сне все свои секреты.
– Правда, что ли?
– поразилась она.
– Да ладно!
– Однозначно, верняк, - я солидно покачал головой.
– Осталось только найти сердце совы, спящую женщину, и понять, какие именно секреты нас интересуют.
Ника прыснула:
– Этот метод нужно маме рассказать. Следователю такие коварные ходы знать надо непременно.
После этих слов она посмурнела, а глаза подозрительно заблестели. А я, как ни в чем ни бывало, продолжил:
– Воспаленную опухоль можно лечить компрессами. Делать припарки должна обнаженная девушка, обязательно девственница. При этом ей самой и пациенту необходимо соблюдать пост. Дотронувшись до больного места тыльной стороной ладони, она говорит: «Аполлон запрещает развиваться той болезни, которую лечит обнаженная девственница».
– И что?
Я пожал плечами:
– Ясное дело, после такого лечения болезнь прекращается.
– Пост выдержать можно, - хмыкнула Ника, отпирая входную дверь.
– Но где в наше время изыскать девушку, которая девственница? Невероятное условие, практически невыполнимое. Попроще лекарства у вас нет?
– Возможно, - согласился я. Другой вариант тоже имелся в запасе: - Боль можно успокоить, прижав к больному месту живую утку Боль перейдет к ней. В смысле, к утке.
В прихожей за эти годы ничего не изменилось, я привычно разделся и снял обувь. Глядя в ростовое зеркало, пригладил волосы. Ника двинула мне тапочки.
– Живая утка? Хм... Это уже реально, - кивнула она, переходя на заговорщицкий шепот.
– Утку купить несложно. Или она тоже должна быть девственницей?
– Бережной! Ты что там, охмуряешь мою дочь?
– сварливый голос, полный яда, раздался из гостиной.
Заранее предупрежденная по телефону, Елизавета Сергеевна нарядилась в красный спортивный костюм «Адидас» и кроссовки той же фирмы. Сидела она в кресле, с косынкой на голове. Красивый шелковый платок, в алых цветах по черному фону, Авдеева завязала сзади, в стиле семидесятых. Одна непослушная прядь из-под платка все-таки вылезла, и она предательски блестела сединой.
– Поздорову ли, матушка?
– ласково осведомился я, не обращая внимания на холодный прием.
– Ника, зачем ты привела в дом жулика?
– сдвинув брови, Лизавета насупилась.
– Я-то думала, что дочь ведет сюда настоящего лекаря. Развесила уши и губы раскатала, дура старая...
Вопрос о жуликах остался риторическим, поскольку по моему знаку девушка молча скрылась на кухне. Аура Лизаветы едва просматривалась, а поверх платка над головой висел плотный серый кокон боли. Это было понятно издали, с первого взгляда. В усталой изможденной женщине, с тусклыми глазами столетней старушки, прежнюю Авдееву узнать было трудно. Время коверкает людей почище программы «Фейс ап», а еще надежнее это умеет делать злая болезнь.