Пятый прыжок с кульбитом
Шрифт:
Мягким посылом я сгустил свою волю. Невидимая нить потянулась к блондинке, и связала нас одним желанием: положить руку на плечо. Девушка послушно выполнила команду, и тогда я, так же мягко, послал следующую:
– Закройте глаза. Представьте: шумит водопад, бежит речка. Вы опускаете руку в воду. Холодную, кристально чистую воду, и все ваши проблемы смывает потоком...
Я сделал вид, что поправляю ее руку на плече, а сам незаметно сорвал серое облако боли. После очередной пары дежурных фраз и завершающих пассов у блондинки прояснились глаза.
– Мамочки,
– она недоверчиво оглянулась. А потом, просияв синим взглядом, осторожно покачала рукой.
– И стрелять вроде перестало... Вы мне не продиктуете текст еще раз, я запишу?
– Сделаем проще, - вздохнул я, смахивая пот со лба.
– Оставьте ваш телефон, позже скину файлики. Там и тексты, и видео из ютуба есть.
Во время обмена координатами и именами, и с Никой тоже, рядом скрипнула тормозами пурпурная «Ауди» представительского класса. Почти пятьсот лошадиных сил, нам так не жить... Задняя дверь раскрылась, выпуская из приземистого седана крепкого седого мужчину в деловом костюме. Рекс бдительности не терял, он моментально насторожился. Но мужчина подходить не стал, он даже дверь не закрыл.
– Управилась, Лёля?
– начальственный баритон скорее утверждал, чем спрашивал.
– Вот и славно. Поехали, время. Губернатор ждать не любит.
– Бегу-бегу! Не забудьте файлики, - кокетливо улыбнувшись мне, блондинка махнула рукой девице. Мужчина же, скользнув оценивающим взглядом стальных глаз по мне, а потом по охранникам за спиной, остановил свой взор на полицейской девице:
– О, Ника, здравствуй! Я тебя сразу и не узнал. Как мама?
После ответного приветствия с дежурной улыбкой, лейтенант поджала губы:
– Неважно, Егор Кузьмич. Болеет мама.
– Жаль... Я слышал, ее на пенсию оформили?
– Да, совпало как-то, - девица пожала плечами.
– И выслуга лет, и болезнь, все случилось одновременно.
– Обидно вышло...
– голос мужчины приобрел скрипучий оттенок.
– Ты привет передавай, ладно? И если что надо, звони прямо мне, без чинов. Чем сможем, поможем. Может, деньги нужны?
– Спасибо, деньги есть. Я свою квартиру продала, живем теперь с мамой вместе, как раньше, - лейтенант замолчала и вдруг залилась алым цветом. Но это было не смущение красной девицы, а скорее злость на себя, обстоятельства и еще что-то, что скрывалось за обстоятельствами.
А мужчина на это крякнул, подавляя эмоции. Прощально кивнув, усадил даму, потом сел следом. Автомобиль беззвучно тронулся с места.
– «Шумит водопад, бежит речка», - горько прошептала полицейская девица.
– Как у вас все просто! Вот бы моей маме кто так посоветовал. И все бы проблемы разом ушли...
До меня вдруг дошла ускользающая деталь, что последние минуты не давала покоя: фиолетовые глаза лейтенанта полиции. Говорят, это настолько редкий цвет, что аметистовый оттенок радужки глаз, переходящий в темный фиолет, считается мифом. Может быть, может быть. И согласиться можно бы, если однажды такое уже не видел. Поэтому напрашивался простой вопрос, ведь при обмене телефонами Ника назвала только имя:
– Если не секрет, как твоя
Полицейская девица подобралась:
– Разве я не представилась? Простите. Лейтенант полиции Авдеева.
Я кивнул своим мыслям:
– И маму зовут Елизавета Сергеевна?
Это вопрос я задавал для проформы, не сомневаясь в ответе.
– Да, - кивнула она.
– Елизавета Сергеевна Авдеева. Вы знакомы?
– Было дело, - согласился я. Скрывать тут нечего, что было, то сплыло и быльем поросло.
– Встречались в прошлой жизни. Давненько, правда. Давай поговорим об этом вечером? Некогда сейчас. У меня тут дело неотложное, собачка рожает. Как освободишься, позвони. Хорошо?
Собачка рожать не собиралась. Она дремала в углу, в родильном ящике с низкими бортиками. На белой подстилке рядом с ней лежал очищенный банан. Врачебная бригада не скучала - за рабочим столом занималась очередной хворой кошкой.
– Ничего не ест, не пьет, и не рожает, - доложила докторица, выпроводив мяукающего пациента с хозяйкой.
– Только скулит иногда. Щенки в утробе очень активные, прыгают, будто рыбы на льду.
– Мальчик, можно кушать, - сообщил я приятную команду. Собачка оживилась, но не двинулась. Кивнув, я добавил: - Не хочешь? Тогда можно рожать.
Докторица не успела снисходительно улыбнуться, как банан был забыт, и начались роды. И правильно, чего тянуть? Козье молоко и мясной бульон я принес, врач готовность объявила, можно приступать. Слава богу, лично мне делать ничего не пришлось. Медицинский персонал свое дело знал, я всего лишь держал руку на голове овчарки. И помогал по мере сил - передавал уверенность и спокойствие. А докторица передавала мамаше обтертых кутят для дальнейшего вылизывания. Четверо щенков вылетело за сорок минут, потом и последний послед вышел.
– Ну что же, - сказал я, внимательно оглядев собачку особым взглядом. Щенков тоже прощупал глазами еще раз.
– Не круто начинай, а круто кончай.
Попискивая, слепые дети толкались у живота. Согласно зевнув, Мальчик устало прикрыла глаза.
Глава 29
– Очень крупные щенки! Два мальчика и две девочки. Я ожидала проблем, а прошло все удивительно гладко и спокойно, - улыбаясь, докторица мыла руки.
– Давно я себя так уверенно не ощущала. Ну что, сейчас собачку покормим, отдохнет немного, и можете забирать. Легкая прогулка ей только на пользу пойдет.
Глава тридцать первая, в которой вольному воля — спасенному рай
Уютное итальянское кафе на улице Соколова, заполненное по вечернему времени до отказа, гудело и смеялось. Бодрыми козочками сновали официантки, народ пил кофе и вино. Понтовый потолок, обшитый настоящими картинами в золоченых рамах, притягивал взгляд, и не только мой. Томные дамы расслабленно внимали Ивану Дорну, который из углового телевизора вязко припевал о снах. Мол, он вывернет наружу свой сон и поменяет его. Фантазер, блин, вечно молодой, вечно пьяный. Трезветь Ваня не хочет, видите ли, поэтому плавает над солнцем.