Пыль богов
Шрифт:
— Я могу? — на ломаном английском, спросила девушка с арабской внешностью, приоткрыв дверь.
— А, Иффат! — радостно воскликнул доктор. Наконец-то можно отвлечься. Поговорить с Иффат толком не выйдет, так как она плохо говорит по-английски.
— Здоровье! — улыбнулась Иффат. Со времени побега прошло уже больше двух недель, и девушка изменилась. Старая потертая, изношенная и местами выпачканная в кровь одежда отправилась на помойку. С оставленных Дианой денег, она купила себе несколько сарафанов и один костюм для Граймса. Его одежда вообще была не пригодна для носки.
— Добрый день! — улыбнулся в ответ доктор. Сеньора Эскапар сидела молча, но смотрела на девушку с недовольством.
— Лекарства, — произнесла Иффат, протягивая список. Она просто переписала названия закончившихся лекарств. Как это произносится, она не знала. Хотя Граймс, по мере возможности, дает ей уроки не только разговорного английского, но и чтения. Правда, книг у них нет, но хватает и местной газеты, которая выходит раз в неделю.
— Как себя чувствует мистер Граймс? — спросил доктор, изучая список.
— Хорошо, — ответила на вопрос врача Иффат.
— Понятно, — произнес доктор, подходя к шкафу с медикаментами. Читая список, он отставил несколько флаконов с пенициллином.
— А, ей вы даете пенициллин! — возмутилась сеньора Эскапар.
— У неё тяжелораненый! — не выдержал и закричал доктор. Иффат с удивлением посмотрела на него. Всегда тихий, сдержанный и приветливый.
— Да знаю! — воскликнула сеньора Эскапар. — Приехали сюда, и лечи их! А лекарств, может, нам самим не хватает!
— Лекарств, сеньора Эскапар, хватает, поверьте, — спокойно произнес доктор. И видя, как старая испанка начала улыбаться, добавил, — но их может не хватить, если мы будем пенициллином лечить насморк!
Испанка замолчала, недовольно поглядывая на Иффат.
— Вот, — произнес доктор, протягивая Иффат сверток с лекарствами.
— Благодарность, — кивнула Иффат, — доброй ночи.
— Доброго дня, — поправил ей доктор. Иффат удивленно посмотрела на него.
— Сейчас день, — произнес он, — вы ошиблись. «Доброго дня», а не «доброй ночи».
— Доброго дня, — произнесла Иффат и, кивнув испанке, вышла.
— Я выпишу вам капли, — улыбнувшись, произнес доктор.
— А может… — начала испанка.
— Сеньора Эскапар! — воскликнул доктор. Этот спор продолжался еще долго. Доктор все же выписал капли, но упрямая испанка, которую в детстве спас от неминуемой смерти в агонии лихорадки пенициллин, была уверена, что только этот препарат поможет ей.
Тем временем Иффат вышла на улицу и направилась к молочнику.
— О, мадмуазель Иффат! — с сильным французским акцентом произнес улыбающийся молочник. Он был уже пожилой, с огромным животом и пышными усами. Но при этом не утратил жизнерадостности и тяги к женскому полу. Правда, за последнее, часто получает скалкой от своей супруги. Но сейчас она была на ферме, и никто не мог помешать французу, пофлиртовать с арабкой.
— Здоровье! —
— И вам здоровья, мадмуазель! — в ответ улыбнулся молочник. — Вот, как всегда! — он протянул Иффат небольшой бидончик с молоком.
— Благодарность! — улыбнулась Иффат. Она еще немного поговорила с молочником. Его веселила её манера говорить на английском. Здесь, в нейтральных землях, большинство населения англичане, хотя немало и других национальностей. Поэтому негласно было принято говорить на английском языке. Но это был своеобразный английский. Во многом он заимствовал слова из других языков, даже из языка нескотов. Поэтому Иффат, которая и так его фактически не освоила, было еще сложнее.
Мило пообщавшись с молочником и расплатившись за молоко, она направилась в булочную. По пути с ней завязал разговор один индус.
— Ты приехала с тем британцем? — бесцеремонно спросил он.
— Ты кто? — остановившись, настороженно спросила Иффат. Оружие с собой она не носила, в городе это не требуется, шериф и его помощники следят за порядком.
— Не важно, — ответил незнакомец. Выглядел он лет на тридцать, высокий, смуглый и с небольшими усами.
— Мне важно, понимать? — произнесла Иффат. Мужчина, услышав ответ, засмеялся.
— Я плохо говорить на твой язык, понимать?! — огрызнулась Иффат и направилась дальше. Ей все больше не нравился этот разговор, и она хотела поскорей его закончить. Махать кулаками в этом городе не принято, да и не хотела Иффат этого. Решить конфликт так, как она привыкла делать это раньше, уже не получится. Поэтому она решила просто уйти.
— Суреш, — ответил незнакомец.
— Что? — обернувшись, спросила Иффат.
— Меня зовут Суреш, — произнес индус.
— Иффат, — произнесла девушка, — а британец…
— Дэвид Граймс, — перебил ей Суреш, — майор Британской империи Дэвид Граймс.
— Полковник, — ответила Иффат.
— Ну, полковник, — пожал плечами Суреш, — передавай привет! — он махнул рукой и пошел прочь.
Пожав плечами, Иффат направилась в булочную.
— Пани Иффат! — улыбнулась пани Евлина, продавщица и хозяйка местной булочной. Ей было уже за пятьдесят, и всю жизнь она посвятила этой будочной. Будучи еще ребенком, она с родителями переехала сюда. Тогда Польша была частью Московского царства и отчаянно боролась за независимость. Кто-то брал в руки оружие, кто-то терпеливо ждал развязки, а кто-то покидал родной дом, в надежде вернуться. К третьим как раз и относились родители пани Евлины. Они и еще несколько семей перебрались в это поселение.
— Здоровье! — улыбнулась в ответ Иффат.
— И вам здоровья! — запаковывая булочки, произнесла пани Евлина. Эта добродушная полячка унаследовала булочную от своих родителей и продолжила семейный бизнес. Сейчас под её началом трудится муж и трое сыновей. Старший сын пани Евлины частенько засматривается на молодую арабку.
— Прошу! — протянула пани Евлина сверток Иффат.
— Благодарность! — кивнула та и, покинув булочную, отправилась домой. По дороге она встретила музыканта, который играл на гитаре возле местной аптеки.