Пыль и сталь
Шрифт:
Обычно Таринор не видел снов или забывал их сразу же после пробуждения. Но в последние ночи к нему приходил один и тот же образ. Ему раз за разом снилось нелепое и жуткое чудовище. Поначалу наёмник не придавал этому внимания, принимая чудище за очередной бессмысленный кошмар. Но с каждым разом сновидение становилось всё более ярким и полным. Вот и теперь он осознал, что видит этот сон не впервые. На этот раз Таринор увидел диковинного Зверя во всей красе. Тело его принадлежало не то волку, не то медведю, точнее разглядеть не удавалось — зверя будто скрывала дымная пелена.
На могучих плечах чудища находилось аж
Эта голова возвышалась над другими и горделиво глядела вперёд, когда чудовище вышагивало по пожухшей траве, распространяя вокруг дым и смрад. Вдруг перед Зверем пробежал олень, и рогатая львиная морда устремилась за ним, а вместе с ней и вся ужасающая туша чудовища. Голова череп дыхнула, превратив землю позади оленя в обледенелую пустошь. Когда животное скрылось, средняя голова тут же потеряла всякий интерес к погоне и повернулась к драконьей голове. В этот момент Таринор увидел, что рога её из золотых превратились в серебряные, но кровь с них никуда не пропала. Вдруг львиная и драконья морды вцепились друг другу в шеи. С головы-черепа в этот момент слезла кожа, а изо рта донёсся смрад. Она вскинулась вверх, будто набирая побольше воздуха, после чего выдохнула жёлтое облако в сторону Таринора. Наёмник с ужасом наблюдал, как едкий туман стелется в его сторону, заставляя траву чернеть и обращаться в прах…
Кошмар прервался так же внезапно, как и начался. Таринор раскрыл глаза и обнаружил себя во всё том же глубоком кресле на первом этаже дома Бьорна. Сердце колотилось до тошноты. Он утёр холодные капли пота со лба и постарался успокоить дыхание.
— Нет бы как раньше — видишь во сне красотку, просыпаешься, а она лежит рядом. А теперь ввязался в историю, и снится всякая дрянь. Кому рассказать — решат, что свихнулся.
Таринора вдруг обуяла паранойя, что лорд Алистер может его обмануть. Он достал из сумки договор и внимательно перечитал каждую строку, опасаясь отыскать мелкую приписку или двусмысленную фразу. Но нет, бумага была составлена безукоризненно.
— Когда-нибудь моя жадность меня погубит. — вздохнул наёмник, пряча договор обратно, — И где только носит этих двоих. Только бы они не заблудились и никуда не влипли…
Вдруг из-за входной двери донёсся знакомый голос, вот только интонации у были неожиданными.
— Нет! Я сссам! Не маленький уже… Ик!
Дверь распахнулась, и в помещение ввалилось диковинное двухголовое существо. Во всяком случае, так на первый взгляд показалось наёмнику в скудном освещении. Подойдя ближе, диковинное создание на деле оказалось Драмом, который с выражением крайнего неудовольствия на лице волочил на плечах безобразно пьяного Игната, выписывающего в воздухе руками такие фортеля, каким позавидовали бы придворные фокусники его величества. Утащив мага наверх, эльф вернулся и устало опустился в соседнее кресло, тяжело дыша и опустив голову.
— Это
— Я… С ним… Больше никуда… — Драм продышался и поднял взгляд. — Он предложил зайти в кабак со странным названием «Копчёная крыса». Если б я знал, не согласился… Там он, кажется, встретил неких старых знакомых, и они начали пить.
Последнее слово эльф произнёс почти шёпотом.
— Выпить при встрече — обычное дело, — ответил наёмник. — Мы с Бьорном и сами думали прогуляться по кабакам, когда выдастся свободная минутка.
— Это верно. Но я никогда не видел, чтобы пили так. Они громко пели и кричали что-то про «паскудного папашу». Когда его друзья уже валялись под столами, он просил налить ещё… В один момент мне даже подумалось, что это из-за его магической силы. Я заранее сел подальше, чтобы не привлекать внимания. И именно это спасло меня, когда Игната после очередной кружки вывернуло прямо на стол. Да ещё как вывернуло! Изо рта у него вдобавок ко всему вырывались языки пламени. Стол пылал, будто факел, а Игнат продолжал извергать…
— Давай без подробностей, Драм. Не хочу, чтобы мне ещё и это приснилось.
— В итоге его вышвырнули на улицу прямо в грязь. Я незаметно выскользнул из кабака и попытался помочь ему подняться, однако обнаружил, что сам идти он не может. Нам повезло, что по пути он не привлекал внимания, если не считать чрезмерно громких песен. Нас дважды едва не окатили помоями из окна. Впрочем, не думаю, что это было необычным для местных жителей: кое-кто ему даже подпевал по дороге.
Сверху донесся голос Игната, в котором угадывались строки похабной песни про короля Янеса Русворта и его двенадцать служанок. Таринор часто слышал её в исполнении подвыпивших солдат или матросов. Нередко раздавалась она и в крестьянских тавернах, когда её выли великовозрастные бездельники, на одного из которых сейчас так походил Игнат. Оборвалось нескладное пение так же внезапно, как и началось, сменившись оглушительным храпом.
— Так. Если этот хмельной менестрель не проспится к утру, отправляемся вдвоём. Бьорн за ним присмотрит. А сейчас нам лучше набраться сил, Драм, — с этими словами наёмник опустился было на лежак, но вдруг подскочил как ужаленный. — А яд? Не вздумай сказать, что он пропил все деньги или потерял склянку…
— Нет, яд я забрал у него заранее. Ещё когда он мог связно разговаривать.
Вскоре вернулся и Бьорн. Плотно поужинав, они разошлись по спальням на втором этаже. Ночь прошла под звуки сверчков и игнатовского пьяного бормотания в соседней комнате. Запах перегара оттуда со временем просочился в остальные, и ближе к утру сонный наёмник даже поднимался открыть окно, чтобы остаток сна дышалось свободнее.
Глава 19
Дракенталь управлялся Рейнарами с незапамятных времён. Светловолосые лорды и леди прочно держали долину в своих руках, а родовой замок передавался от отца к сыну на протяжении веков. Они называли себя «драконьими королями» и безраздельно властвовали здесь до того самого времени, когда Эдельберт Эркенвальд, обратил свой взор на драконью долину. Последний вольный край Энгаты.