Пыльные окна
Шрифт:
Я шел прочь, пытаясь вновь нащупать след Максима.
Неожиданная встреча с серым человеком, как ни странно, добавила мне еще одну капельку бодрости.
Нам очень редко приходится общаться с условным противником вот так близко, нос к носу. Между нами никогда не было открытой конфронтации. Просто они всегда были для нас «минусы». Те, кто умеет делать то же самое, что и мы. Только наоборот, наизнанку, со знаком минус. По сути, точно такие же, как мы, «специалисты по работе с необъяснимыми явлениями». Граница пролегла по тонкой, хрупкой грани. У
«Минусы». Не знаю, откуда пошло это прозвище. По логике его автора, получалось, что мы «плюсы».
Я покачал головой, разглядывая низкие тучи, отражающиеся в лужах. Да какие мы, к чертовой матери, плюсы?! Так, обломок утопии, которую разметали исторические вихри.
Судя по рассказам старожилов, нашу контору сформировали еще при культе личности. Говорят, был такой период, когда спецслужбы Красной Империи сильно заинтересовались оккультными проектами. Я вот помню, где-то читал об экспедициях агентов НКВД аж в Тибет. Тогда это было очень актуально. А если еще вспомнить легенды об астрологах и черных магах на службе рейху и прочую нацистскую эзотерику — непаханное поле для исследований. Дикая была эпоха.
Впрочем, я не архивный работник. Это не мое.
Важно, что примерно в тридцатые годы прошлого века, в бурные, кровавые дни, напитанные воспоминаниям о бедах минувших и предчувствиями надвигающейся Большой беды, был сформирован отдел, а может подразделение, а может целая спецчасть.
И занимались наши предшественники всеми теми вопросами, которые так любят поднимать в наше время желтые газетки и домашние интернет-странички всяких чудаков. От телекинеза до снежных человеков. От НЛО до деревенских знахарей-шептунов.
Шли годы, менялась страна, менялись поколения. А наша тихая конторка продолжала свои изыскания.
Да и кто знает — может, подобные службы существовали еще и при царе-батюшке? Не думаю, что люди с тех пор так сильно изменились. Неведомое притягивает всегда. Наверное, не только мне одному хотелось заглянуть за рубиновую границу елочного шара.
И вот сегодня перед нами стремительно развивающийся мир, напичканный всевозможными технологиями и удивительными изобретениями, и сколько нам еще открытий чудных готовит завтрашний день — можно радоваться и пожинать плоды потребления. Восторгаться пышной роскошью дворцов-супермаркетов и возлагать дары на алтарь богов наших, массовых коммуникаций и пророка их интернета.
И вот в эти счастливые дни двадцать первого века, мы на таком сочном и ярком фоне остаемся какими-то неправильными людьми. Как сказал бы про нас старина Винни-Пух, это неправильные пчелы и они делают неправильный мед.
Мы, те кто умеет ВИДЕТЬ, в бессильном страхе прикрывающиеся доспехами спецслужб, корпораций, тайных братств. Зарывающие свои таланты от греха подальше или просто предпочитающие не обращать внимания на проявления этих непрошенных талантов.
Впрочем, есть и те, кому не страшно. Кому не терпится выпустить джинна из бутылки и узнать, как глубоко может увести кроличья
И ходят слухи, что в Москве уже который год заседает некий, глубоко законспирированный Конгломерат. Черный спрут, тянущий окрест ласковые щупальца. В поисках единомышленников и сочувствующих, в поисках молодых талантов.
Вот кстати как у них интересно проходят рабочие совещания — все в венецианских масках и пурпурных хламидах? А после решения рабочих вопросов, наверное, следует оргия?
Полине там, наверное, нравится. Она всегда была очень целеустремленная девочка. Единственное, что мне было непонятно, почему она так «вовремя» решила переметнуться. Чуть не через неделю, после того, как я сломался. Неужели дело было во мне? Ладно, даже думать об этом не хочется.
Вот так мы и живем. Заглядываем туда, куда людям заглядывать не положено, пытаемся подергать за хобот слонов, которые поддерживают мир. И радуемся, что средние века остались в прошлом, и очистительный костер за колдовство нам, вроде бы, не грозит. И ко всему прочему мы отчаянно ненавидим друг друга. Но еще больше — боимся людей.
Тех обычных людей, которые составляют оставшиеся девяносто восемь процентов населения земного шара. Не сведущие в наших внутренних разборках и заморочках. Те, за чьи судьбы мы осмеливаемся порой решать, не спрашивая разрешения и не уведомляя официальным письмом.
Я бродил по городу часа три.
Старался нащупать след Максима, но тщетно.
Возвращаться к дому, возле которого так вовремя оказался человек в сером, тайный покровитель Краснорецка, я пока не хотел. Решил отложить до вечера.
Странное впечатление производил на меня этот городок. Я бы не назвал этот Краснорецк запущенным. Не было в нем никаких примет вымирания и упадка. И не было в нем ощущения безвременья, эдаких «вечных девяностых», какое возникало у меня иногда в таких же небольших российских городках.
Скорее он выглядел погруженным в сон. Оцепенелым. Сонное царство, город грез.
За весь мой маршрут мне встретилось лишь несколько прохожих, да пару раз обгоняли автомобили.
Где-то на периферии зрения и слуха слышались голоса, шум двигателей, плеск луж, карканье воронья. Но стоило мне повернуть голову — и я снова видел оцепенелый сонный пейзаж.
Мне все это не нравилось.
Настолько меня смущала эта странная атмосфера, что на миг даже промелькнула шальная мыслишка — вдруг мне это снится?
И всякий раз очередной поворот, зашторенное окно, бетонный забор, очередное серое здание, засыпанное палой листвой — все это я придумываю сам?
А отворачиваюсь — и все исчезает.
Я даже плечами передернул. Неприятно.
С очередным поворотом улочки я набрел на кафе. Яркая вывеска приглашала посетить:
«Кафе-бар-бильярд ПРИЧУДА банкеты-торжества-юбилеи».
Стилизованная винная бутылка и ножки Буша явно перекочевали на вывеску из набора старинных виндосовских клипартов.