Рабочий день
Шрифт:
Поэтому вынужден предупредить, что, если данное письмо ничего не решит, мне не останется ничего другого, кроме как обратиться в самые высокие инстанции.
С уважением, изобретатель И. С. Мартынов
II. МОНОЛОГ БРИГАДИРА НАРЕТДИНОВА
Мартынова-то? Илью Савельевича? Как же не знать — знаю, конечно, помню, хороший старик. Седой, весь белый, а лицо как дубленое. В галстуке все время в таком, как бы это сказать — будто не галстук, а полоса железа в узел завязана. Очень немодный галстук, но он любил: в спецовке, а с галстучком. Это, я думаю, затем, чтобы показать, что он инженер здесь, на крыше, среди нас. Нет, не то чтобы выхвалиться этим, а чтобы отделить себя от наших парней. Они ведь как: если свой, так сразу запанибрата и по матушке запустить
Говорят, на мастера с ломиком кинулся. Меня как раз не было на месте. Это ж надо — такой симпатичный старик, никогда бы не подумал. Не помню на своем веку, чтобы кто-нибудь когда вот так бросился на стройке на другого. Раньше, говорят, бывало — но тогда народ был некультурный. А что доказал? Самому же хуже — в больницу увезли. Интересно, живой? Как бы это ему привет передать? Мол, помнят вас здесь, интересуются. Надо бы, конечно, навестить, да все дела. Вообще, я вам скажу, такие старики живучие бывают. Увидите, еще приедет продолжать свое дело. Он это так не оставит. Запросто.
А что агрегат запороли — каюсь, виноват. Когда инспекция запретила с ним работать, Илья Савельевич в Москву уехал, а парни мои и говорят: чего, мол, он зря стоять будет — он хорошо горячий битум на крышу закачивает, давайте, мол, качать будем. Да нет, говорю, нельзя, запретили. Но в общем, посоветовались мы и все же начали, чтоб только никто не видал. Сельдюков Геннадий Степанович, мастер наш, он видал, конечно, но сквозь пальцы на это смотрел. Только там одна хитрая штучка есть, короче, забыли про нее — ну и забило все битумом, когда он остыл. Тут как раз планировку площадки начали. Геннадий Степанович говорит: давайте на другую сторону перевозиться. Дал бульдозер. Я все перетащил: вагончик, контейнеры. А от агрегата-то мне толку уж нет, спрашиваю: куда его? Геннадий Степанович говорит: давайте в мастерские. Ну, бульдозерист потащил и уронил в траншею. Пока кран пригнали, пока достали... Погнули маленько, конечно. Геннадий Степанович говорит: потом починим, пускай пока тут лежит. Я сам слышал, как он крыл бульдозериста. Наряд не хотел подписывать — хотел, чтобы за его счет ремонтировали. В общем, было... Поругались маленько. Ну да как на работе без этого?
Спрашиваете, хотел бы я работать с этим агрегатом? Подумать надо. В общем-то, мне лично нравится техника, дело полезное. Хорошее дело — если только нормы срезать не будут. А то технику освоишь, а нормочки-то — чик-чик? Выходит, лично нам, бригаде, механизация ничего не даст в смысле тити-мити, денежек-то? А если нормы не срезать, то мы в два раза больше делать будем и в два раза больше получать, так, что ли? Никто этого не даст. Тут немножко непонятно.
У меня разряд высокий и бригадирские — мне все равно, молодым тоже. А кто десять лет вручную шуровал? У нас народ здоровый, ловкий — куда им силу экономить? На пенсию, что ли, козла забивать? Без техники любую крышу заделают за милую душу, не успеешь оглянуться. Нас тринадцать человек, чертова дюжина. Это у нас в бригаде нарочно так заведено, чтоб тринадцать было. В стройуправлении нами довольны, все крыши успеваем сделать, благодарности имеем. А агрегат запустим — что ж, полбригады останется, а половина уходи? Тут тоже немножко непонятно.
Техника новая, никто еще на ней по-настоящему не работал, а мы кролики, что ли, чтобы над нами опыты производили, техникой испытывали? Так меня могут в бригаде спросить, а я что им отвечу? У нас в бригаде каждый полновесное слово имеет, они меня выбирали, они же могут — и по шапке. Так что тут тоже маленько непонятно.
А так-то от техники не отказываемся. Будут платить, будет все нормально — отчего же не работать? Хоть на Эльбрус агрегат потащим — мои ребята ни черта, ни высоты не боятся.
III. МОНОЛОГ МАСТЕРА СЕЛЬДЮКОВА
Мартынов-то? Изобретатель-то? Помню. Интересно, где такого ископаемого гения нашли? Да я сам вам изобрету какой хотите агрегат — две рацухи в прошлом году толкнул! Ну, посижу, поломаю голову, изобрету,
Ну и изобретатель! Притащил эту колымагу, колдует над ней, как индийский фокусник. Но тут этот фокус не прошел. Только двоих кровельщиков мне ошпарил, сидели на бюллетене десять дней. А когда я велел оттащить, чтоб не мешал, — орет, обзывается, оскорбляет на рабочем месте. С трубой, видите ли, пришел, пугать меня. Так я его и напугался, аж задрожал весь — меня здесь столькие пугали, что этому старику слабо. Сам же и загремел. А главное, я-то тут при чем? Сам же с бригадой занимался — вот и иди на них с трубой; у меня их пятьдесят человек, не могу же я над каждой душой стоять — я не боженька. Вообще, я вам скажу: не знаю, где как, а у нас на стройке рабочие избалованы. Пишите, пишите, я не боюсь, где угодно скажу. Мне терять нечего, посмотрю-посмотрю, не дадут прорабской ставки — пойду в монтажники: они в полтора раза больше получают. А мне что, меньше их надо? Или я меньше его силы трачу? Ну-ка, полазь по этим крышам туда-сюда! Ноги вот в этих местах к вечеру отказывают. Да я за день одной только психической энергии, может, по килограмму трачу! А где мой авторитет? Большое начальство приедет — с бригадиром и так, и сяк заигрывает: и руку пожмет, и по плечу похлопает, и про планы спросит, а мастерам да прорабам — одни пугалки: «Я тебя предупреждаю», «Объявляю тебе выговор» или «Я тебя уволю».
Если очень агрегатом интересуетесь, вот что скажу. Мне технику давайте, а что эти самоделки? Вот вам результат: Наретдинов с бригадой неделю потерял, двое на бюллетень ушли, я премию за тот квартал не получил. Не говоря уже о том, что автор в больницу попал. Хорошо хоть, агрегат я потом все-таки заставил оттащить в мастерские, так там и стоит сиротой, а то, думаю, кто-нибудь еще отвезет в металлолом — у нас тут так: как конец квартала, спохватываются, что план по металлолому не выполнили, хватают, что плохо лежит, и везут. А ведь его кто-то делал, тратил силы? Вон сколько минусов, а плюсы где? Вот тут и подумаешь насчет этой техники. Начальству что — ему легко приказывать, а тут крутись, как блоха на пупу: и план давай, и фонды не перерасходуй, и рабочего не обидь, и все такое прочее, а тут еще агрегат.
IV. МОНОЛОГ ГЛАВНОГО ИНЖЕНЕРА ГАЕВСКОГО
Помню ли я этого изобретателя? Я помню каждого, с кем встретился хотя бы однажды! У нас, строителей, это профессиональное, так же как в какой-то еще профессии — кажется, у следователей. У нас ведь многое, я вам скажу, зависит от личных контактов, от отношений между работниками. Между прочим, Мартынов мне сразу не понравился: элементарная безграмотность, масса претензий. Нет, свое-то дело он как раз знает. Но этакая, знаете, переоценка своего значения и значения своего агрегата мне все время мешала. Он считает, что все должны заниматься только им и слушать только его мнение. Американцев мне тут в пример приводил. Я за границей бывал — ничего не скажешь, умеют за границей работать. Но у них, я вам скажу, народ дисциплинированный, аккуратный, линейный персонал вышколен. Нет-нет, мы тоже умеем работать, знаем кое-что, кое-что видели, читаем иногда литературу, так что нам не нужно представлять дело так, будто мы здесь темные люди, а нас приезжают просвещать.
Печально, конечно, что у него таким образом получилось, я ему соболезную и понимаю, что мы в этом отчасти виноваты. Но и он сам виноват: хотел все быстро, не учел того фактора, что здесь не исследовательский институт, а производство. У нас нет идеальных условий, у нас тысячи дел поважнее агрегата.
Сейчас, знаете, такая масса информации, и в ней много интересных вещей. Представляете: все это внедрить у себя! Да это же мечта! Но мы не можем — вопрос всегда во что-нибудь упирается. Вот вам живой пример: агрегат Мартынова. Не было шлангов, и он не пошел. Паллиативы ничего не дали. А ведь идея, в общем-то, интересная. Вот теперь шланги снабженцы нам достали, в этом году агрегат у нас должен пойти.
Он-то, конечно, считает нас врагами техники, считает, что он один знает ценность своего агрегата. Нет, мы тоже прекрасно знаем его ценность, и соответственно его ценности ему и будет уделено внимание. Во всяком случае, я не хочу получать из-за него шишек.
И даже со шлангами, я вам скажу, агрегат не сразу пойдет, придется еще повозиться! С людьми повозиться. Сознание — это такая вещь... Можно, конечно, больше внедрять, но — проклятая инерция в сознании. И безграмотность. Всех переучивать надо. Даже не то что переучивать, а хотя бы просто научить чему-нибудь! Нет, мы пытаемся, конечно, сделать много, но, признаюсь, недостаточно...