Рабочий. Господство и гештальт; Тотальная мобилизация; О боли
Шрифт:
Не менее показательно, что начинают меняться и представления о бесконечном. Обнаруживается тенденция, стремящаяся схватить в цифрах как бесконечно малое, так и бесконечно большое, атом и космос — «звездное небо надо мной». То же и в случае бесконечно малых расстояний; возникает особое искусство измерения колебательных процессов, в котором определенная роль не без основания отведена кристаллу. Наконец, бесконечно малый отрезок развития тоже теряет свой неопределенный характер; вариация, с ее нескончаемой конкуренцией индивидов, в ходе которой развиваются виды, становится мутацией, которая внезапно и решительно выступает на свет как определенная величина.
Все эти
Не менее важно и то, каким способом цифра проявляется в повседневной жизни. Его можно наблюдать на примере тех в равной мере неприметных и упорных посягновений, в которых она пытается заменить собою фамилии людей. Об этом свидетельствует уже алфавитный порядок бесчисленных указателей и регистров, которые позволяют получить сведения о единичном человеке. Этот алфавитный порядок придает буквам значение цифр, и перечисление имен в старой офицерской табели о рангах сильно отличается от такого перечисления в современном телефонном справочнике.
Подобно тому как растет число эпизодов, в которых единичный человек появляется в маске, учащаются и те случаи, когда его имя приходит в тесное соприкосновение с цифрой. Это происходит в многообразных и ежедневно умножающихся эпизодах, когда можно вести речь о подключении к чему-либо. Энергетическая, транспортная служба и служба новостей выступают в качестве поля, в координатной системе которого единичный человек может быть представлен как определенная точка, — «на него выходят», скажем, набирая номер на телефонном диске. Функциональная ценность таких средств возрастает с ростом числа тех, кто ими пользуется, — но никогда это число не бывает массой в старом смысле слова, а всегда — величиной, ежеминутно требующей уточнения в цифрах. Старое понятие фирмы также оказывается подвергнуто этим изменениям; существенную гарантию дает уже не имя владельца, и потому, например, в рекламе оно применяется уже не как индивидуальное, а как типическое средство. Сообразно этому все чаще случается, что названия фирм возникают благодаря отвлеченному использованию алфавита, например, путем составления всякого рода аббревиатур.
Стремление выражать любое отношение в цифрах в особенности проявляется в статистике. Здесь цифра играет роль понятия, которое под различными углами зрения многократно пронизывает один и тот же материал. Из такого стремления развилась особая логическая аргументация, где за цифрой признается достоинство доказательства. Более важно то, что методика, освещающая единичного человека, не ограничивается рассмотрением его как части некоей суммы, а старается включить его в тотальность явлений. Быть может, это станет ясно на примере разницы между переписью населения или подсчетом избирательных бюллетеней, с одной стороны, и выраженным в очках результатом психотехнического теста или параметрами технической производительности, с другой.
Следует еще сказать несколько слов о рекорде как выраженной в цифрах оценке человеческих или технических достижений. Рекорд — это символ воли к непрерывному использованию ресурсов потенциальной энергии. Подобно тому как в пространственном
42
Очевидно, что в этом очень точно, очень конструктивно организованном пространстве с его часами и измерительными приборами уникальный и индивидуальный опыт замещается опытом типическим. Неизвестность, таинственность, очарование и многообразие этой жизни заключается в ее завершенной тотальности, и причастными к этому миру становятся в той мере, в какой включены в него, а не противостоят ему.
Биполярность мира и единичного человека составляет счастье и страдание индивида. Напротив, тип располагает все меньшими средствами для того, чтобы критически отстраниться от своего пространства, вид которого для чужого глаза наверняка произвел бы впечатление страшной или же удивительной сказки. Этот плавильный процесс выражается в возрастании числа предметных связей, которыми оказывается захвачен единичный человек.
Поэтому даже открытия в этом пространстве уже не кажутся удивительными, они составляют часть повседневного стиля жизни. Приходящееся на наши дни новое открытие мира, совершаемое в отважных полетах, является результатом не индивидуальных, а типических достижений, которые сегодня считаются рекордами, а уже завтра становятся чем-то обыденным и привычным. К типическому опыту относится также открытие нового, например, городского ландшафта или ландшафта сражения. Поэтому значительным оказывается уже не индивидуальное или уникальное свидетельство, а то, которое подтверждается со стороны типа. Столь часто оплакиваемый упадок литературы означает лишь, что устаревшая литературная постановка вопросов утратила свою былую значимость.
Не подлежит сомнению, что какой-нибудь дорожный справочник имеет сегодня большее значение, нежели бюргерский роман со своим избитым уникальным переживанием. Тот, кто стремится возвысить это переживание, поставив его в центр рабочего или боевого ландшафта, выставляет себя на посмешище. Дело не в том, что новое пространство не может быть схвачено в литературной форме, но, скорее, в том, что никакая индивидуальная постановка вопроса не находит в нем опоры для себя. Постичь это пространство — вот та задача, особую закономерность которой еще только предстоит открыть. Лишь когда это произойдет, можно будет снова задаться вопросом о книгах и их читателях.
Другой аспект этого положения вещей состоит в том, что люди стали проще умирать. Это можно наблюдать везде, где за дело принимается тип. Бесчисленные жертвы, которых требует воздухоплавание, не способны хоть в какой-то мере повлиять на этот процесс. То же самое, разумеется, можно сказать и о мореплавании: «Navigare necesse est» [35] . Однако существует разница между гибелью, причиной которой стали силы природы, и понятием несчастного случая, как оно развилось в нашем пространстве. Если в обоих случаях вести речь о судьбе, то в первом она проявляется как вмешательство непредсказуемых начал, тогда как во втором — в тесном отношении к миру цифр. Это придает ей особый оттенок сухой необходимости.
35
«Мореплавание все равно необходимо» (лат.).