Работорговец (Русские рабыни - 1)
Шрифт:
– - Ма-а-ама, -- тихо, помимо воли выдавила из пересохшего горла Ирина и метнулась к металлической сетке.
Ее сразу залило светом. Сердце ухало где-то у висков, а не в груди, словно оно само тянуло ввысь, на волю, и хотело туда попасть быстрее своей хозяйки, руки никак не могли развернуть одеяло, а когда все-таки развернули, то никак не могли забросить его поверх сетки-путанки. А когда забросили, как-то глуше и тише забилось сердце, и свет стал казаться не таким ярким, и мысль о том, что все охранники спят, из мысли превратилась
Вторым одеялом Ирина покрыла первое, так и не поняв, какое же из них -- ее собственное, и, цепляясь пальцами за ячейки сетки, полезла наверх. Сетка звенела, качалась под весом Ирины, но она все же смогла вскарабкаться до ее верха и сквозь одеяло ухватиться за сетку-путанку. Та мягко, совсем не сопротивляясь, поплыла вниз, и Ирина поняла, что на одних руках через сетку не перелезет.
Она попыталась вскинуть наверх правую ногу и вдруг поняла, что кто-то цепко держит ее за левую. Страха она не испытала. Только удивление. Значит, не все охранники спали.
За ногу решительно потянули. Ирина упала и еще в полете представила разъяренное лицо контролерши, той самой, что спала на ящике.
– - Дура!
– - знакомым голосом сказали сбоку.
Прядь волос под пальцами отлетела с глаз Ирины и заставила их округлиться.
– - Ольга!
– - узнала она Забельскую.
– - Дура!
– - еще раз повторила та, помогая Ирине подняться с сырой, похожей на пластилин рыжей земли.
– - Ты что: новый срок решила намотать?
– - Я не... Я не могу. Я должна бежать, -- упрямо проговорила Ирина, пытаясь стереть грязь с локтя фуфайки. Она с удивлением смотрела на Ольгу, до сих пор не унявшую одышку, и, наконец, решилась задать вопрос: -- А как ты... ну, здесь?
– - В туалет пошла... Да тебя на площадке нашего отряда засекла. Сразу б тебя притормозила, но уж больно ты прыткая. Пришлось еще прикид на себя громоздить...
Ирина посмотрела на ее "прикид" -- казенную фуфайку -- и все-таки не сдержалась, выдала свой испуг:
– - Там -- Спица...
– - Ну и что?..
– - Она... меня...
– - На фиг ты ей нужна!
– - возмутилась Ольга, оглянувшись на черный остов караульной вышки.
– - Драпаем отсюда!
– - Нет, я должна, -- оттолкнув ее, вновь полезла на сетку Ирина.
– - Идиотка!
– - зашипела Ольга и за ногу привычно стряхнула ее на землю.
– - Валим отсюда!
Не став ждать новую попытку Ирины, она сорвала с сетки-путанки одеяла, одним ловким движением свернула их, сунула под мышку и за руку протащила упирающуюся Ирину со света в тень. Прижавшись спиной к стене школы, прохрипела:
– - Чего ты от Спицы шарахаешься?
– - Она... меня...
– - На хрен ты ей сдалась... Она сейчас кайф поймала, и ты ей...
– - Где?.. Кайф?..
– - ничего не понимала Ирина.
– - Где-где... В пи... Ладно, -- выглянула из-за угла.
– - О, контролерша метется! Значит,
– - А ты... ты пьяна, -- вдруг уловила запах спиртного Ирина.
– - Ну и что?
– - удивилась Ольга.
– - Я ж у Спицы на торжестве гуляла...
– - Теперь тебя засекут, -- испугалась за нее Ирина.
– - А вот фиг им!
– - свернула кукиш Ольга и, выглянув из-за угла, показала его бегущей к сетке контролерше. Показала, явно понимая, что та, в полосе света, этого жеста из тьмы просто не заметит.
– - У меня выручалка есть. Все, чешем отсюда!
– - Потащила она Ирину за руку.
Перебежав из тени школы в тень жилкорпуса, они пронеслись вдоль стены, и по пути Ольга прокричала несколько советов:
– - Подошвы тапок промой, волосы разлохмать, фуфайкой проведи по фуфайкам отряда на вешалке и засунь свою вглубь, чтоб это... не выделялась...
Взлетели, перепрыгивая через ступеньки, на третий этаж. Спящее царство встретило их тишиной. И даже чей-то заполошный бред, чье-то бормотание казались частью тишины.
– - Беги в умывальник... Тапки, -- напомнила Ольга, а сама почему-то бросилась в глубь их спального помещения.
14
– - Отряд, подъем! Всем строиться на центральном проходе!
– одновременно со светом ворвался в комнату грубый мужской голос.
– - А что: уже утро?
– - Ой, девочки, мужчина!
– - Ничего не надевать, строиться в ночных рубашках!
– - еще суровее стал тот же голос.
– - А что: порнофильм снимать будут?
– - Ага -- со стриптизом...
– - Я сказал: в ночнушках!
– - Товарищи, полчетвертого ночи! Какой может быть подъем?!
– - Ой, девочки, что-то стряслось!
– - Хватит скулить!
– - расхаживал вдоль коек маленький подполковник-режимщик с разъяренным лицом.
– - Быстрее стройтесь, девочки!
– - умоляющим, срывающимся голосом призывала Артюхова.
Меленькие цветочки, бабочки, горошины, черточки, завитушки на ночных рубашках наконец-то слились в одну длинную, метров пятнадцать, картину. Ее фон был где-то белее, где-то серее, а сверху, над фоном, вертелись, зевали, шушукались, куняли девичьи головки.
– - Все?!
– - чуть ли не строевым шагом мерял комнату подполковник.
Его подняли пять минут назад из теплой постели, в голове мутило после вечерней попойки, и ему меньше всего сейчас хотелось находиться в вертикальном положении, когда пол почему-то едет вбок, а вращение родной планеты наиболее заметно.
– - Ну что: все?
– - ожег он перегаром Артюхову.
– - Так точно, -- наконец закончила она проверку и протянула книгу со списком отряда.
– - Зачем она мне?
– - раздраженно оттолкнул книгу подполковник и повернулся к контролерше: -- Что говорил оператор?