Работорговец (Русские рабыни - 1)

Христофоров Игорь

Ирина ничего не ответила. Она была далеко-далеко от камеры. Она, кажется, что-то начинала понимать.

10

Если бы люди могли читать мысли друг друга, то они бы вообще не думали. Но люди на такое не способны, и потому следователь с удовольствием, скривившем его краснощекое холеное лицо, думал о будущем свидании с Артюховой, на которое та согласилась как-то сразу, то ли с испуга, то ли оттого, что не было в колонии охотников за такими аппетитными дамами. А стоящая напротив него худющая Спицына решила, что улыбка адресована ей и что за этой

улыбкой скрывается осведомленность следователя о ее тайнах, и оттого с ужасом ждала вопросов. А следователь не знал, что она ждет вопроса, и брякнул первое, что взбрело в голову:

– - Не спится Спице.

В ответ она нервно моргнула и крепче сжала рот, возле углов которого еще четче проступили глубокие, совсем не девичьи морщины.

– - Спица боится, -- продолжал подбирать рифму к ее кличке следователь.
– - Спице б в больницу, чтоб подлечиться и чтобы не злиться. А Спица...
– - И вдруг вскочил со стула, обошел остолбеневшую девушку, подержался за ручку двери кабинета, рванул ее на себя, убедился, что в коридоре никого нет, и, затворив ее, спросил Спицыну в спину: -- Сама признаешься или предъявить улики?

Не оборачиваясь, девушка выдавила из горла хрип:

– - Ках-х-хкие улики?

Следователь вернулся на свое место, сел на жесткий стул, осмотрел пустые стены кабинета маленького подполковника, помнача колонии по режиму, и подумал, что кабинет очень похож на своего хозяина: такой же мрачный и холодный.

– - Ножницы, -- наклонившись вперед, оперся следователь о стол локтями.
– - Портняжные ножницы, которые числились по матимуществу твоей бригады...

– - Я ничего не знаю, -- отерла она пот с виска, и рукав фуфайки, чуть съехав вниз, открыл татуировку на запястье -- оскал тигра.

"Крутая хулиганка", -- сам себе мысленно объяснил символ следователь и почему-то подумал, что они одного роста, но он все же помощнее. Встречались всякие подследственные. С одной как-то пришлось борцовскую схватку минут на пять выдержать, пока он скрутил ей руки.

– - Не об ножницы ли порезалась?
– - упрямо смотрел он на перебинтованную кисть девушки, которую она, хоть и старалась, а скрыть за себя полностью не смогла.

– - Что вы, гражданин начальник?!
– - неожиданно стала мягкой Спицына.
– - Это я на работе об гвоздь ободрала. Есть свидетели.

– - У меня тоже есть, -- нараспев произнес следователь, нутром почувствовавший, что Спицына при всей своей крутости на драку здесь вряд ли решится.
– - Ты грозилась убить воспитанницу Исакевич?

– - Я?.. Ну-у-у... Если вам стуканули... Так я ж не вправду, а как бы на словах...

– - Но грозилась?

Спицына мрачно прожевала ответ.

– - В ночь убийства тебя видели в спальном помещении второго отряда. Что ты там делала?

Это уже было серьезно. Спицына твердо считала, что в колонии ее все пацанки боятся, и то, что кто-то из них не испугался, заложив ее, расстроило донельзя. Она отвернулась к окну, за которым шел нудный, как жизнь

в колонии, дождь, а следователь подумал, что Спицыну потрясла его осведомленность.

– - Кололась?
– - спросил он, не ожидая никакого ответа.

– - Кололась, -- так спокойно ответила Спицына, что теперь уже удивился следователь.

– - А потом, после кайфа?
– - сверлил он ее взглядом.

– - Спать пошла, -- безразлично ответила Спицына.

– - И по пути...
– - умышленно оборвал следователь фразу.

– - Разрешите идти, гражданин начальник?
– - вдруг попросила она.
– - У меня понос. Могу прямо на пол навалить.

Следователь ошеломленно поморгал и не менее неожиданно, чем Спицына, сказал:

– - А я вас и не держу. И так все ясно.

Нижней губкой Спицына куснула реденький черный усик, повернулась и качающейся матросской походкой выплыла из кабинета.

Следователь посмотрел на ее тощий зад, вокруг которого балахоном раскачивалась засаленная джинсовая юбка, и ему захотелось еще быстрее встретиться с Артюховой.

– - Введите следующую, -- попросил он в грязную телефонную трубку и брезгливо положил ее на рычажки. Мрачный подполковник, даже отсутствуя, напоминал о себе.

В кабинет вошли двое: худенькая контролерша и невысокая, но мощная, похожая на квадрат девушка с плоским азиатским лицом.

– - Спасибо, -- одним словом выгнал следователь из кабинета контролершу и подумал, что он, может быть, зря не спросил Спицыну о Конышевой, но потом, посомневавшись, решил, что время еще не пришло.

– - Ну, здравствуй, Архинчеева, -- иронично поприветствовал он оставшуюся в кабинете девушку.
– - Как дела?

– - Холосо, товались насяльник, -- как можно приветливее улыбнулась та.
– - Осинь холосо у тюльме...

– - Какая ж тут тюрьма?
– - удивился следователь.
– - Здесь колония, -и как-то небрежно, совсем тихо спросил: -- Ты зачем ножницы украла?

– - Сто вы, сто вы!
– - заторопилась Архинчеева.
– - Как полозэно, товались насяльник, мастелу исдала. Мой помосница видел...

– - Рыжая, что ли?
– - вскинул глаза следователь и вцепился взглядом в узкие щелки на лице Архинчеевой.

– - Ана, товались насяльник, ана!

– - Ну, мало ли... Сначала сдала, а потом стебнула.

– - Цюзое не белу, товались насяльник!
– - так искренне возмутилась Архинчеева, что следователь все-таки ей не поверил.

– - А что у тебя за ссора была с Конышевой?
– - все-таки решился он сегодня произнести эту фамилию.

– - Коны... Нисево, товались насяльник... Сипуха... По лаботе...

– - Но ты угрожала ей.

– - Я-а?! Конысэв -- холос девиска. Моя типель Конысэв лубит буду!..

"Рыжей, что ли, тебе мало?" -- подумал следователь, но вслух сказал совсем иное:

– - А чем ты убила отчима?

Архинчеева окаменела. Соврать можно было кому угодно, но только не следователю, который явно прочел ее "Дело".