Работорговец (Русские рабыни - 1)

Христофоров Игорь

– - Видела б ты эту обезьяну!
– - сплюнула Ольга под ноги.
– - Ни кожи, ни рожи и попка с кулачок!

Ирина представила, какой может быть попка с кулачок, и не поверила Ольге. Обида и злость говорили за нее.

– - Слушай, а на кой хрен ты поперлась к одноглазому?! Мне Слон маненько рассказал, что за человек он. Дракон, а не человек, -- наконец-то начала ругать Ольга.
– - Я тебя о чем просила?

– - Оль, ну пойми: я не думала, что так получится... Если б он... ну, не был таким, он бы, может, сказал, кто его заставил... или попросил, чтоб

он попросил того, седого, на суде, -- кажется, она начинала запутываться.

– - И ты веришь, что он просто так, без ножа у горла, тебе бы правду сказал?.. Ну, предположим, что он чокнутый и все-таки рассказал, заложил сам себя, ну и что?.. Что дальше-то?

– - Я бы знала, кто посадил меня... И... и... и доказала бы, что я невиновна...

– - Дура ты, -- тихо, но уверенно подвела итог Ольга.
– - Кому б ты доказала? Мне или себе? Им бы, -- она показала звякнувшие наручники, -- ты бы ничего не доказала. Они что же: должны признаться, что ошиблись? Менты всякие там, следователи, судебная шушера -- они, что ли, признаются, что тебя зря за "колючку" законопатили?.. А, может, им "зеленые" отвалили за то, чтоб тебя посадили?

– - "Зеленые"?
– - картошка выпала из Ириных рук на пол, в грязь, щепки и обломки коры.

– - Ну, может, и не "зеленые", а рубли, -- поправилась Ольга.
– - Но что заплатили, я точно знаю.

– - Кто?
– - еле сдержала себя, чтобы не вскочить, Ирина.

– - Кто-кто!.. Дед в пальто и баба с пистолетом, -- и вдруг наклонилась чуть поближе и зашептала: -- Дай слово, что к этому хмырю сама не побежишь разбираться... А?

– - Не побегу, -- таким же шепотом ответила Ирина.

– - Пеклушин это, -- тихо произнесла Ольга и обернулась к стене сарая.

Стало слышно, как сквозь щели между досками с легким присвистом сочится холодный северный ветер. Наружу он, казалось, не выходил, и Ольге почему-то стало легче, словно если бы он выходил, то унес бы ее слова за стены.

– - А кто это?
– - выдохнула вопрос Ирина.

– - Ты к нему на заработки... в танцгруппу ходила наниматься? Ну, чтоб за "бугор" свалить, бабок нащелкать?
– - опять повернулась к Ирине Ольга.
– Ходила?

– - Хо... ходила, -- начала припоминать Ирина.

– - Вместе с какой-то Валентиной?

– - Да.

– - И что ты этой Валентине после просмотра у Пеклушина сказала?

Темный сарай осветился вспышкой. Как тогда в черной-пречерной камере ДИЗО. И тоже тьма как была тьмой, так и осталась. А вспышка ослепила изнутри. И напомнила Ирине о том, о чем она могла лишь догадываться.

– - Я не пошла на просмотр. Там нужно было раздеваться совсем... ну, это... догола, -- еле выдавила Ирина и густо покраснела. Тьма спасла ее.

– - Ну, и чего тут такого?!. Я б разделась...

– - А Валентина пошла. Они обещали такие большие... нет, даже огромные, очень огромные деньги после гастролей, -- сделала вид, что не слышала собеседницу, Ирина.
– - И пока Валентина была за занавесом... таким черным... ну, голая, я вышла в другую комнату...

Я хотела найти выход... А там... В общем, я услышала разговор двух мужчин. Одного я узнала по голосу. Это был хозяин фирмы. Фамилию я не запомнила...

– - Пеклушин, -- помогла Ольга.

– - Он в очках был. Симпатичный такой. И голос у него мягкий такой и одновременно очень уверенный, как будто он наперед все знает. Как у завуча у нас в школе...

– - Как у пса комсомольского!
– - прервала Ольга.
– - Чмошником он был горкомовским! Там и голос поставил. Они ж больше ни хрена делать не могли, как только болтать...

– - Они говорили о нас... О тех, кто пришел на просмотр в группу. Говорили так мерзко... Они... они торговались, сколько какая из нас стоит. Как про скот: у кого какой вес, размер... грудей и вообще... Такая похабщина, что повторить не... не могу, -- Ирина произнесла это и ей показалось, что на то, что она сейчас высказала, она потратила столько же сил, сколько на бег по ночному Горняцку.
– - И я сразу поняла, что нет никаких танцгрупп, и нет никаких гастролей... Ну, может, гастроли-то и есть, но не те. И деньги -- еще неизвестно: будут они или нет. Они просто хотели вывезти нас в Турцию, отобрать документы и продать в рабство в публичные дома...

– - А что, хорошая работенка! Я б согласилась! Лежишь под клиентом, а денежки щелкают...

– - А тот, второй, не Пеклушин, -- сделала Ирина вид, что не услышала собеседницу, -- он ему сказал: "Ну, ты, Костя, молодец! Еще немного -- и мы весь город превратим в сучью зону".

– - Серьезно?
– - удивилась Ольга.
– - Это ж у нас была сучья зона... В смысле, колония...

– - Ну, он так сказал... Наверно, он другой смысл в это название вкладывал.

– - Ну, и тянуло тебя за язык?!
– - возмутилась Ольга.
– - Промолчать, что ли, не могла?

– - Да ведь я только Валентине... Уже потом, на второй день...

– - Ну так вот она тебя и заложила Пеклушину. А тот, видать, струхнул, -- Ольга потянулась за картофелиной, окунула ее в соль, пожевала немного и выплюнула с лошадиным фырканьем. Жевать бумагу было, наверно, приятнее.
– - У Пеклушина с комсомольских времен связи еще те. Организовал грабеж магазина, свидетелей соорудил -- все честь по чести. А следователю что надо? Да совсем немного: сотню "баксов" кинь на лапу и никаких профессиональных сомнений уже не будет. Сначала были, а потом -- пш-шик!
– и пропали, испарились, -- развела Ольга руками, и снова противно звякнули наручники.

– - Но зачем?!
– - вскрикнула Ирина.
– - Зачем?!

– - А чтоб спокойнее было. Мало ли: а вдруг ты и вправду сходишь и кое-кому расскажешь про этого гуся... И потом учти, милая, после отсидки, даже если ты уже захочешь его заложить, тебе никто не поверит. У нас в стране так испокон веку принято: бывшим зэкам веры нету... Врубилась?

– - А зачем в колонии... меня убить... зачем?
– - не могла понять Ирина.

Наверное, не могла потому, что не было у нее на плечах головы Пеклушина.