Ради Инглиш
Шрифт:
— Ох. — Спасибо, боже, она остановилась на этом.
Когда приносят наши блинчики, Инглиш тут же переключается на еду, не обращая внимание на наши вопросы. Если ее о чем-то спрашивали, она поднимала палец вверх, давая понять, что не может сейчас ответить. Когда она уже впихнула в свой животик столько еды, сколько могло туда влезть, спрашивает у Бека:
— Папа, мы можем оставить себе Бунниора?
Бек заканчивает жевать и отвечает:
— Посмотрим, Медвежонок. Ты ведь помнишь, что я говорил раньше.
— Да,
Он смотрит на меня, ища поддержки, поэтому я спрашиваю:
— Откуда взялось имя Деда?
Бек усмехается.
— Она не могла выговаривать слово «Дедушка», поэтому она его укоротила. Поначалу это звучало, как «Д-да». Но потом перешло в «Деду».
— А, понятно. Очень мило сокращение.
— Так мы можем взять Бунниора? Пожалуйста.
Поймав взгляд Бека, я замечаю:
— Это безнадежно, ты ведь знаешь.
— Знаю, и я собираюсь кое-кого прибить.
— Кого, Деду? — спрашивает Инглиш.
— А кто вообще принес его, Медвежонок?
— Я. Я хочу нового Бунни.
— Ты когда-нибудь вообще думала над тем, что тебе могут сказать «Нет»? — спрашивает он.
— Ты все время говоришь мне «Нет».
Он оплачивает счет, и мы направляемся в сторону дома. Судя по всему, понятно, кто будет хозяином нового Бунни. Инглиш забегает внутрь, наполненная энергией из-за шоколадных чипсов, как и все шестилетки в ее возрасте. Пока я направляюсь в дом следом за малышкой, Бек перестает проверять почту, будто увидел призрака.
— Что случилось?
Он ничего не отвечает мне, продолжая идти в сторону своего кабинета. Я совсем забываю об Инглиш, которая где-то в доме. Потом я слышу, как она зовет меня в свою комнату.
— Давайте нарисуем картинку, мисс Монро, а потом выиграем приз.
— И какой же приз?
— Конфеты! — Она сбрасывает обувь и запрыгивает на кровать, после чего начинает скакать. — Как бы я хотела, чтобы у вас не было этого ботинка.
— Мне тоже. Так что ты хочешь нарисовать?
— Давайте нарисуем нового Бунниора.
— Хорошо.
Я беру альбом для рисования и несколько карандашей, и мы начинаем трудиться над своими шедеврами. Я тот еще художник, поэтому надеюсь, что мой рисунок хотя бы будет напоминать собаку. Так или иначе, мои мысли заняты другим. Я думаю о Беке и о том, что могло случиться.
Мы практически заканчиваем рисунки, когда слышим, как открывается входная дверь, и Анна зовет к себе Инглиш. Почему она вернулась?
Я вхожу в гостиную, Марк и Анна уже там.
— Я думала, мы подъедем только к шести часам.
— Нам позвонил Бек. Он разве ничего не сказал?
— Нет. Я была с Инглиш в ее комнате.
Их пристальные взгляды говорят о том, что что-то случилось.
— Что случилось?
— Мы приехали за Инглиш,
— Я не…
Бек входит в комнату и говорит:
— Спасибо, что приехали.
Он совсем не похож на мужчину, с которым мы недавно вернулись.
— Что происходит?
— Через минуту, Шеридан, — отвечает он. Затем кивает своим родителям. — Я ценю то, что вы делаете.
— Бек, дорогой, ты же знаешь, мы сделаем все для тебя.
Выражение его лица сильно меня пугает. Кажется, мышцы его челюстей вот-вот выпрыгнут из-под его кожи, и сейчас он похож на мужчину, который защищает свою собственность.
Марк говорит:
— Пойдем, Инглиш. Поедем выбирать тебе нового Бунниора.
— Серьезно? — Она смотрит на Бека, и он кивает. Сдается.
— Увидимся сегодня вечером. — Он притягивает ее к себе и заключает в объятия.
Инглиш хватает свое пальто и выходит на улицу. Когда они уезжают, Бек смотрит на меня и протягивает мне конверт.
— Это пришло по почте. Сегодняшнее число.
Увидев имя его адвоката, я тут же понимаю, о чем пойдет речь.
— Дерьмо.
— Точно сказано.
Я быстро пробегаю глазами по содержимому письма, в котором говорится, что мать Инглиш собирается получить права опеки. Она хочет получить раздельную опеку и бла-бла-бла. Именно эта часть и привлекает мое внимание. Она не собирается ходить вокруг да около.
— Ты уже звонил своему адвокату?
Он хмурится.
— Да, но он не ответил, поэтому я оставил сообщение. Все плохо, Шеридан. Мы полагали, что она будет претендовать на выходные и только. Начнет с малого. Но не раздельная опека.
Он падает на диван и начинает потирать шею. Я в полной растерянности.
— Чем я могу помочь?
— Честно?
— Да!
— Выходи за меня. Знаю, что прошу много, но именно сейчас Инглиш нуждается в этом больше всего.
Глава 24
Бек
Письмо становится для меня сокрушительным ударом. Я ждал этого, морально готовился, но в итоге эта новость становится чертовой ядерной бомбой, разрушающей мозг, пока я снова не смогу нормально мыслить.
Не думаю, что Шеридан решится на всю эту затею с браком, и если честно, я не могу винить ее за это. Это непомерно серьезная просьба, но я надеюсь, она войдет в мое положение. Меня сильно беспокоит то, что вся эта ситуация давит и на нее. Но моя любовь к Инглиш перевешивает все. Нельзя совершить ошибку. Я сделаю все ради своей дочери. Все.
Глава 25
Шеридан
Мне не хочется оставлять Бека в таком поникшем состоянии, но у меня нет выбора. Я не могу мыслить здраво рядом с ним. Такие решения не принимаются с бухты-барахты.