Ради тебя
Шрифт:
Картина ничего не ответила. Дядюшка смотрел сверху вниз спокойно и мудро.
[1] Инфлюэнца - грипп.
[2] Чахотка - туберкулёз.
[3] Маковое молоко - настойка опия, использовалась как снотворное, успокаивающее и обезболивающее средство.
***
Гостиницей, которую папаша Тома содержал, жители Арьергерда гордились. Во-первых, располагалась она в самом старом здании города, правда, от него только фундамент остался, а, может, и тот не полностью сохранился. Но от фактов никуда не денешься - даже храм построили позже, чем трактир «Пьяный козёл», успевший к нынешнему времени сменить не только статус, но и название. Теперь
А, во-вторых, в гостинице имелись самые настоящие номера и даже одни апартаменты. Сам Тома утверждал, что комнаты он обставил точь-в-точь как в отеле, который на площади Георга в столице стоит. В это, конечно, мало кто верил, но поговаривали, будто бархатные шторы в номерах имеются и зеркала тоже.
Ну и, в-третьих, в «Длани королевы» останавливались не только дневные, но и ночные почтовые кареты, потому город посещало немало столичных господ. Впрочем, прямой заслуги папаши в этом не было, просто от самого Смейлисвилла до Кранчеры кроме арьергердской гостиницы перекусить без риска отравиться и негде, кругом одни только крохотные деревушки, в которых хорошо, если харчевня есть. Но ведь не будь папаши Тома с его заведением, не видать арьергердцам и столичных штучек. А о чём тогда сплетничать?
В общем, гостиница была местом уважаемым и достойным. Потому Тиль и удивилась, когда служащий за конторкой отказался её пускать. Вернее, поначалу-то поразился лакей, да так, словно Арьере не господина Арчера спросила, а поинтересовалась, где поблизости можно слона купить. Потом же портье и вовсе какую-то околесицу понёс, мол, гость не принимает, и лучше бы ему письмо оставить, которое обязательно передадут. Завтра. Ну уж послезавтра непременно.
При этом несчастный так краснел, мялся и старательно отводил глаза, что Тильде только кивнуть и осталось.
Правда, пошла Арьере не к выходу, а к лестнице, чем вызвала у портье бурю возмущения и куриное кудахтанье. А пока он стойку обегал, Тиль успела на второй этаж подняться. Проверить же четыре двери много времени не заняло - три были заперты, а одна открыта. За ней оказалась пустая гостиная и ещё одна дверь, видимо, и ведущая в те самые апартаменты.
Честно говоря, не пыхти служащий почти за плечом Тильды, она бы так никогда не поступила. Но сделанного не воротишь: Арьере рванула створку и...
Никаких апартаментов у папаши Тома не имелось. А, может, он подразумевал, что спальня и гостиная - это уже покои? Правда, комната размерами не поражала, в ней лишь кровать и, кажется, шкаф поместились. Впрочем, мебель Тиль толком не разглядела, не до этого было, потому как на кровати возились три совершенно, просто абсолютно обнажённых тела - два женщинам принадлежали, а одно мужское.
Чем они там занимались, доктор тоже, к счастью, не поняла, уж слишком её мужская спина поразила. А если совсем откровенно, выглядела она отвратительно, мерзко даже: бледная и узкая, с напряжёнными мышцами поверх проступающих, как шпангоуты, рёбер, со слишком острым - вот-вот кожу порвёт - позвоночником, изогнувшимся буквой «S», и такими же острыми лопатками - одна выше другой.
Мужчина обернулся через плечо, оказавшись Арчером.
– Подождите меня в гостиной, - попросил обыденно, - я буду через пять минут.
Тиль вылетела из спальни, шарахнув дверью, пихнув пунцового портье. Впрочем, наверное, она и сама сейчас цветом лица здорово
– Я велю подать чай, - отмер слуга, нервно поправив безупречный галстук.
– Горничной приказать явиться сейчас или позже?
Арьере машинально облизала пересохшие губы, судорожно соображая, что ответить. Уборка гостиной и впрямь бы не повредила: пустые, полупустые и почти полные бутылки тут не только на столе стояли, но и под ним валялись, на подоконнике, в кресле, да и вообще везде. Кисло воняющие лужицы пролитого вина пятнали шерстяной ковёр, вельветовую обивку мебели. Кроме кислятины в номере пахло въедливо-сладким. На загаженной скатерти, между странных узких рюмок с чем-то ядовито-зелёным, валялись почему-то закопчённые чайные ложки, подвядшие розы, ленты, разорванная нитка бус вроде бы набранная из натуральных жемчужин, и изрядно потасканная женская туфля. Ну а розовые панталоны в пурпурных кружавчиках, украшающие спинку стула, просто вишенкой на пирожном смотрелись.
– Госпожа Арьере?
– наполнил о своём существовании портье.
– Да, верно, - отмерла Тиль, - пришлите служанок. И побыстрее, пожалуйста.
Арчер явился не через пять минут, как обещал, и даже не через пятнадцать - горничные успели не только достойный вид комнате придать, но и действительно чай подали. Правда, выглядел господин безупречно, лишь глаза его подвели: воспалённые, налитые кровью, будто у белого кролика.
– Прошу прощения за ожидание, - хрипловато извинился Арчер, садясь в кресло, пристраивая трость рядом.
– Прекрасный день, неправда ли? Будто никакой непогоды вчера и не было. Впрочем, думаю, вы не дружеский визит запланировали. Так какое из предложений готова принять госпожа Арьере?
– А вы как думаете?
– так же светски поинтересовалась Тиль, успевшая и от шока отойти, и в руки себя взять.
– Если действительно хотите знать моё мнение...
– Арчер отрубил карманной гильотинкой кончик сигары, раскурил, предупредительно разогнав рукой дым, - покровитель вам явно не помешает.
– Благодарю, это мне сейчас меньше всего нужно.
– Ну что ж, не могу вас не одобрить, - кивнул брюнет.
– Ведь женщинам только кажется, что они продают всего лишь тело. Нет, за покровительство они душой расплачиваются.
– Вы всерьёз убеждены, будто в вас невозможно не влюбиться?
– Влюблённость тут совершенно ни при чём, - резковато, даже раздражённо, отозвался Арчер.
– Женщина с собой же душой расплачивается. Отвращение к себе, плавно переходящее в омерзение, постоянно подавляемая гордость, проглоченные унижения - это и есть плата. А, главное, мужчинам до этого нет никакого дела. Так стоит ли золото или, допустим, положение саморазрушения? На мой взгляд, нет, потому и одобряю ваш выбор. Впрочем, вы же замужем! Снова я поторопился с выводами.
– Не вижу связи между вашими сомнительными сентенциями и моим замужеством.
– Неужели?
– приподнял бровь, понятно, усмехнувшись, брюнет.
– А вам известно, что в некоторых, правда, ныне мёртвых языках «патрон», то есть покровитель, и «муж» означает одно и то же?
– Господин Арчер...
– Просто Арчер. Это - не фамилия, а имя.
– Вот как? Так, значит, вы выходец из королевской семьи?
– улыбнулась Тиль.
– Насколько я знаю, этикет лишь венценосным особам дозволяет так представляться. Впрочем, как угодно. Я хотела бы уточнить размер пая, который вы предлагали.