Радуга над Теокалли
Шрифт:
– Ты прав, мне не нужно ничего говорить, – слегка сутулясь, мужчина вышел.
Через час раб принёс Амантлану большой свёрток. Через два часа появился Кремниевый Нож, он спокойно выслушал Амантлана и, криво усмехнувшись, подтвердил своё участие, выставив одно-единственное условие:
– Ты не должен ничего говорить на Совете, не спорь, никто не должен знать твоей позиции. Это важно. Противников переписывания будет достаточно, но Тлакаелель все равно победит, спор бессмыслен. Важнее спасти наши записи. После совета мы с тобой их спрячем.
– Хорошо, возможно, ты и прав.
После
Возвращаясь во дворец, Шочи увидела отряд телохранителей у своих покоев. Это насторожило. Воины молча расступились и пропустили блудницу, которую всю ночь прождал Ицкоатль.
– Доброе утро, тлатоани, – поприветствовала брата Шочи.
Правитель встал, подошёл к сестре исовершенно неожиданно для неё залепил сильнейшую пощёчину, от которой девушка не удержалась, упала.
– За что, Ицкоатль? – испуганно пролепетала Шочи, смотря на возвышающегося над ней брата.
Тот стоял, широко расставив ноги, и по его виду она поняла – одной пощёчиной не закончится. К своему ужасу, девушка заметила в руке тлатоани тонкую плётку и, не успев увернуться, почувствовала её обжигающий удар. Она попыталась откатиться, чтобы встать на ноги. Но Ицкоатль хлестал сестру так умело, что ей постоянно приходилось прикрывать лицо руками. Вскоре Шочи устала отползать. Она, поджавпод себя ноги, только сжалась в комок, чтобы получить как можно меньше ударов. А Ицкоатль все хлестал и хлестал сестру, в нем не чувствовалось ни напряжения, ни усталости, а на лице правителя читалось явное удовольствие от каждого удара. Но Шочи молчала, тогда он остановился.
– Что ты делаешь?! За что ты меня избиваешь?! Мало своих жён?!
– Я учу тебя уважению к моим решениям, дорогая сестра! – и снова плётка опустилась на голову Шочи. Зацепив прядь длинных волос, Ицкоатль резко ее дернул, от чего девушка пронзительно вскрикнула:
– Хватит, Ицкоатль! Не бей меня больше!
– Считаешь достаточно? Тогда ответь, за что я вынужден тебя наказывать?
– Я не знаю, может быть, выражаешь свою любовь? – с вызовом глянула на него Шочи. Она поняла, что больше её бить не будут, и открыла лицо, которого не коснулся ни один удар. Ицкоатль уставился на упущение в своей экзекуции и снова, уже с сожалением, посмотрел на плеть. Но последние слова его развеселили.
– Вот как, значит, так должны с тобой поступать те, кому ты отдаёшься? Именно такой способ выражения чувств тебе более понятен? Что ж, я готов!
– Не смей меня больше бить! – рявкнула Шочи и гордо поднялась с пола.
Одежда висела разодранными лохмотьями, едва прикрывая смуглое тело. Не обращая внимания на брата, она скинула разорванную рубаху, обнажая кровавые полосы. Покопалась в своих вещах и невозмутимо, повернувшись к Ицкоатлю лицом, оделась, внимательно следя за его реакцией.
Тем не менееИцкоатль
– Так за что я, по-твоему, тебя сейчас бил? – снова задал свой вопрос правитель, удобно устраиваясь на постели сестры, где прождал всю ночь.
– Не знаю, так тебе захотелось! – вздёрнула подбородок Шочи.
– Очень плохо, значит, это будет повторяться каждое утро, если ты не прекратишь бегать к Амантлану!
– А почему я не могу к нему бегать, если делаю скрытно? Разве не ты в своё время… Напомнить, когда это было?…Сам говорил, вернее, шептал нежно и на ушко, что мы имеем право делать всё, что вздумаем, только не должны посвящать в это посторонних?! Не ты ли это говорил мне, обещая сделать своей женой, дорогой Ицкоатль? А потом женился на нашей сестре, толстой индюшке!
Шочи гордо прошла мимо брата и взяла гребень, чтобы привести взлохмаченные волосы в порядок. Давняя обида поднялась из самых глубин души и требовала отмщения. А Ицкоатль улыбался!
– Что ты улыбаешься? И ещё бьёшь за то, что хочу устроить свою жизнь! Я живая молодая женщина! Мне нужен мужчина, ведь я не ты, и у меня нет кучи наложниц и жён, чтобы воспользоваться ими в любое время дня и ночи!
– Ты вмешиваешься в государственные дела!
– Вот как? Тогда почему ты за столько лет не выдал меня замуж? Или перевелись правители, достойные меня?
– Я подарил тебе свободу, разве в замужестве ты смогла бы делать, что вздумается?
– А ты не подумал, что я не хочу этой твоей "свободы", что я хочу своего мужа, семью, детей?! Что мне могут надоесть любовники?! Что я действительно полюбила и хочу быть рядом с человеком, которого уважает весь Теночтитлан?! Так нет же, ты со своей братской заботой позволил ему жениться на чужеземке!.. От всей души благодарю тебя, мой любящий брат!
– Я бы никогда не позволил тебе стать его женой, как не позволю этого сейчас! Буду объяснять это сколько потребуется, – указал на плётку Ицкоатль, – пока не вышибу!
– Если таким образом ты получаешь удовлетворение, я – твоя покорная подданная, и ничего не остаётся, как подставлять тело! Раз ты по-другому не можешь его использовать!
– Мне не нужно твоё тело, мне нужно, чтобы ты не нарушала моего договора с человеком, которого я уважаю!
– Ну, скажи, почему ты не хочешь меня отдать ему в жёны, из ревности или любви ко мне, почему ты столько лет мучаешь и держишь при себе?!
– Потому что ты единственная из сестёр, которая способна подбить своего мужа на измену. Потому ты до сих пор не отдана ни одному правителю.
Шочи растерянно посмотрела на брата, такие мысли бродили в её взбалмошной головке, но как он смог о них узнать?!
– Вот видишь, я прав. Не мучься вопросом, откуда мне это известно, просто я хорошо тебя знаю, любимая сестрица… – рассмеялся Ицкоатль. – Ты не успокоишьсяи не убедишь меня в том, что через тебя твой муж не может претендовать на власть, а я не хочу видеть изменником Амантлана и искренне рад – он устоял перед твоими прелестями!
Шочи зашипела, она готова была накинуться с кулаками, но Ицкоатль вовремя поднял плётку, которую продолжал держать в руке. Этот жест удержал Шочи на расстоянии. Тогда она пыталась подобрать слова, чтобы пообиднее уколоть брата, а он всё веселее улыбался, наблюдая за нею.