Ранняя смерть
Шрифт:
— Все как обычно.
— Подумай хорошенько! Случалось в последние дни что-нибудь еще? Что-то другое?
— Вот разве что он пил больше обычного. Он говорил, что ему можно, алкоголь на него не действует.
— А сейчас он пьян?
— Еще как!
— Отлично! — буркнул Бен. — О’кей, Сандер. Беги в фонд. Скажи им, чтобы кого-нибудь прислали, кризисного психолога, если есть.
— Кризисного психолога, — повторил Сандер.
— И пускай они тоже позвонят в полицию и скажут, что это очень, очень важно.
Сандер засмеялся горьким смехом — слишком горьким для мальчика
— Давай бегом, а я войду к нему.
Не успел он дойти до входной двери, как из рядов столпившихся прохожих раздались голоса. Мужчина с сигаретой и еще несколько человек выкрикнули имя:
— Нина!
В руках у Джейми Нина. И выкидной нож. Как она незаметно для него оказалась в доме? Ведь она же уехала! Он видел, как она отъезжала. Или нет?
Он тогда не обернулся, чтобы посмотреть. Она вовсе не уезжала. Она вышла из машины, чтобы ринуться в гущу настоящей жизни.
Бен задрал голову и посмотрел на окно, за которым стоял Джейми с ножом в руке. Другой рукой он крепко обхватил девочку. У нее были длинные белокурые волосы. Лезвие ножа было приставлено к ее горлу.
Девочка стояла не шевелясь. От страха она зажмурилась.
Так делают маленькие дети, когда хотят спрятаться. Они закрывают глаза и думают, что их никто не видит.
Девочке, которую держал Джейми, было лет шесть или семь.
Люди кричали не «Нина», а «Тина».
Бен оторвал взгляд от Тины, влетел в парадное и, перепрыгивая через ступеньки, взбежал наверх.
13
Ее дверь, оказалось, поставлена на сигнализацию. Окна тоже. Под дверью дежурит полицейский. Коридор просматривается в камеры наблюдения, а у входа в здание, как ей сказали, сидит не какой-нибудь привратник, а двое горилл из частной охранной службы. Один — культурист, другой — бывший вышибала.
— Где я — в тюремной больнице? — спросила Кэтлин.
Сестра, взбивавшая подушку, рассмеялась:
— Нет, в частной клинике по лечению от алкогольной зависимости. А теперь попробуйте угадать, кого надежнее охраняют!
— ВИП-алкашей, — правильно угадала Кэтлин и попыталась поудобнее устроиться в кресле у окна.
— Чтобы войти или выйти отсюда без специального разрешения и чтобы вас при этом как минимум три раза не обыскали, надо быть невидимкой.
Невидимкой…
— А каким образом я вообще тут оказалась? У меня нет частной страховки.
Сестричка пожала плечами, продолжая застилать постель:
— Может быть, в Стерлинге все койки в больнице были заняты? Вчера ночью на дорогах было много аварий. Так сказали по радио. Мы тут, правда, не можем оперировать, но оказать первую помощь — вполне. В последний раз мы, например, принимали мальчика, который чуть не утонул. — Она задумчиво покивала и повторила: — Наверняка в Стерлинге они были перегружены.
— Так мы не в Стерлинге?
— Нет. Нашим пациентам нужен покой и уединение.
— А главное, чтобы по соседству не было никого, кто мог бы узнать их в лицо. Понимаю! И где же мы обретаемся?
— Где-то в пустоте между озером Лох-Катрин и Лох-Ломонд, — таинственно улыбнувшись, ответила сестра.
— В лесопарке королевы Елизаветы?
— Нет,
Кэтлин промолчала.
— Вы много потеряли, поверьте мне. Между Лох-Катрин и Лох-Ломондом есть еще Лох-Арклет. Это озеро маленькое, но рыбалка там замечательная. Наши пациенты регулярно ездят туда и всегда возвращаются с целой кучей форели. Даже новички. Ловить рыбу на удочку — это здорово успокаивает. Вы когда-нибудь удили рыбу?
Нет, она никогда не удила. И пока не собирается начинать. Оставив последний вопрос без ответа, она сама задала следующий:
— И где же мы?
Сестричка показала рукой в окно:
— Смотрите.
Кэтлин повернулась в кресле: покрытые снегом вершины… Она бы не отличила альпийский вид от шотландского.
— Национальный парк «Троссакс», — сказала она наугад.
— Супер! — радостно воскликнула сестра. — Видите, вон там — северо-восток. Точно в этом направлении расположен Лох-Катрин. Прямо на север от нас находится Лох-Арклет, а на западе — Лох-Ломонд. Бен-Ломонд, гора, находится к югу. — Указательным пальцем девушка прочертила в воздухе карту дорог. — Здесь до нас не так-то просто добраться. Даже журналисты нас не беспокоят. Сюда ведет только одна дорога, и наша охрана заметит любого, кто приблизится. Таким образом, наши пациенты могут быть полностью уверены в том, что из внешнего мира их никто не достанет.
А Кэтлин может быть полностью уверена в том, что уедет отсюда в наручниках и на патрульной машине. Умно придумано, инспектор Риз! Очень умно!
Сестра ушла, оставив Кэтлин наедине с ее мыслями. Она снова и снова перебирала воспоминания о прошлом вечере, пока в голове все не перемешалось и ее не сморил сон. Проснувшись, она еле могла повернуть шею, ноги затекли, руки были холодные. Она встала и походила по комнате взад и вперед, но открыть дверь и выйти в коридор не решилась. В изножье кровати лежала оставленная сестрой брошюрка. Название клиники ничего ей не говорило.
Центр Харлана Трента.
И только нехотя полистав страницы, она вдруг вспомнила: Томас собирался проходить здесь курс лечения от алкогольной зависимости.
Судьба не поскупилась на иронию. Возможно, Кэтлин даже лежит в его палате.
Он всегда твердил, что она виновница того, что его жизнь испоганена и он уже не может вынести ее на трезвую голову. Только она, мол, виновата в том, что он вынужден расцвечивать эту жизнь с помощью выпивки. Если простыни были помятые, он орал на нее. Каждый день она должна была перестилать постель. Он орал на нее, если унюхивал запах незнакомого ополаскивателя для белья, который она использовала, не спросив его разрешения. Он орал, когда в холодильнике не оказывалось чего-то из продуктов, и орал, если холодильник был ими набит. Иногда ему случалось так разораться, что ей казалось, его вот-вот хватит инфаркт. Но тут он внезапно обрывал крик, обнимал ее, с рыданиями просил прощения и начинал целоваться. Возбудившись, он ее раздевал и спал с ней. На следующий день он не орал, а сразу принимался ее избивать.