Ранняя смерть
Шрифт:
— О школе? Я знаю, что за своего ребенка отвечаю я сама. Не учителя. Адам был очень тихим ребенком, это правда, но таким уж он уродился. Больше об этом нечего сказать.
— А несчастный случай?
— Все. Уходите! — Мэри Гордон встала, скрестив на груди руки. — Оба уходите!
— Если честно, меня больше всего интересует, как причастен фонд…
— Фонд проводит хорошую работу.
— Вы знаете такого человека — Марка Каннингема?
— Нет. А теперь уходите.
Сандер переводил удивленный взгляд с одного на другую,
— Мы бы не поскупились на оплату, если бы вы…
Она оборвала его на полуслове:
— Мне не нужны деньги.
— Даже на переезд?
Она ринулась вон из кухни и распахнула входную дверь.
— Всего хорошего! — объявила она очень решительным тоном.
Сандер выскочил на площадку как ошпаренный. Бен неохотно последовал за ним.
— На случай если вы все-таки передумаете, — сказал он, протягивая ей визитную карточку.
Она не взяла ее, и он засунул свою визитку в карман какого-то пальто, висевшего в гардеробе. Едва он ступил за порог, как Мэри с силой захлопнула за ним дверь.
— Вот это да! У меня аж все внутри похолодело, — вздохнул Сандер. — До чего же получилось неловко! А о каком это переезде ты говорил?
Не произнося ни слова, Бен сбежал по ступенькам. Лишь добежав до первого этажа, он сказал Сандеру:
— У нее все вещи уложены. Я осмотрелся в квартире, там всюду стоят большие картонные коробки.
— Может быть, она просто выбрасывает все, что напоминает ей об Адаме? — подумал вслух Сандер.
— Нет. Она ничего не оставила. Это переезд.
— Ну, я бы, пожалуй, тоже не захотел жить в квартире, в которой кто-то выпал из окна.
Бен не имел представления, куда они сейчас направляются: ведет ли его Сандер куда-то или просто идет вместе с ним.
— На переезд нужны деньги, — высказал он предположение.
— Она раздобудет своим промыслом.
— Какой здесь может быть промысел?
Сандер только беспомощно пожал плечами:
— Ну, я не знаю. Все же так говорят. Что, я сам, что ли, видел, как она это делает?
— Все это одни сплетни! — раздраженно бросил Бен. — Не промышляла она таким способом и никаким педофилам своего сына не предоставляла. — Он убежденно помотал головой. — Но я уверен, что обеспечить себе такой экономический статус она не в состоянии.
— «Экономический» что? — требовательно спросил Сандер.
Быстрый темп, взятый Беном после выхода из дома, явно его нервировал.
— Такой уровень жизни.
Бен вдруг так резко остановился, что Сандер налетел на него, не успев вовремя остановиться.
— В гардеробе у миссис Гордон висело новехонькое пальтецо. Непохоже, чтобы оно было из секонд-хенда. И такое вряд ли купишь на социальное пособие. Не ходят ли слухи о богатом любовнике? О ком-то, кто был бы не из здешних жителей?
Сандер удивленно помотал головой:
— Я ничего
Бен огляделся вокруг:
— Богатый любовник. Не то чтобы совсем уж богач, но человек с хорошим достатком. Его не устраивает встречаться с ней здесь. Он захотел, чтобы она переехала в район получше. Может быть, даже поселиться вместе. Такой скоропалительный переезд сразу же после смерти сына… Сын так или иначе всегда был помехой в их отношениях… В таком случае это семейная драма. И фонд тут ни при чем. Кто же тогда этот человек?
— И по-твоему, так решается наша проблема? — протянул Сандер. — Неужели ты всерьез думаешь, что она вытолкнула маленького Адама из окна? Не представляю себе такого!
— Я тоже много чего не могу себе представить. Может быть, он не захотел переезжать и сам выскочил… Может быть, действительно произошел несчастный случай. Нет, это тупик. И куда мы с тобой забрели? Мы когда-нибудь были тут раньше или здесь просто все выглядит одинаково?
— Тут все выглядит одинаково. К Айдану или к Райану?
— К Айдану. Будем надеяться, что на этот раз у его отца ружье спрятано под замком.
Сандер пошагал дальше.
— Иногда он стреляет по голубям.
Бен догнал его:
— Ружье духовое?
— Стреляет боевыми патронами.
За день до начала событий
— Так дальше нельзя, — сказал он, глядя в окно на озеро Лох-Ломонд.
Сын покачал головой:
— Нет, нет, скоро мы доведем дело до конца, и тогда…
— Я больше не могу. — Он обернулся и посмотрел сыну в лицо. — Я не хочу больше.
Тот схватил отца за плечи:
— Как ты это себе представляешь? Мы никому не сможем это объяснить. Явится полиция. Мы все сядем в тюрьму. Ты этого хочешь?
Отец понимал, что до сына ему не достучаться, поэтому не сказал того, что хотел.
— Ты, конечно, прав, — услышал он собственный голос.
Сын успокоился:
— Все будет хорошо, папа. Поверь мне. Пожалуйста, не забывай, ради чего мы все это делаем.
Отец подождал, когда останется в комнате один. Затем снова повернулся к окну и взглянул на озеро, на горы.
«Никогда, — подумал он. — Никогда не смогу себе этого простить».
23
Кэтлин смотрела, как мимо проплывает Даремский собор. Сейчас начнется Ньюкасл, а после останется полчаса до Эдинбурга.