Рапсодия в тумане
Шрифт:
Облокотившись на перила, прикуриваю. Тепло, уже и без курток можно, скоро и совсем жара пойдет.
— Пока, Ниррай. Захочешь увидеться, дашь знать, — звучит сзади, и я киваю, затянувшись. Так и делают нормальные люди, пишут друг другу, когда хотят встретиться, а не заваливаются в запертую квартиру.
Меня обдает потоком воздуха, и я понимаю — один.
Он так и считает, что мне необходима забота, сколько бы ни говорил — прямо и открыто, — что нет, не нужна. Аман хочет большего, но последнее, что мне надо, это привязываться к нему, пока он перекрывает свою потребность. Заботы в моей жизни было через край, мне реально хватает одного помешанного папаши, который из-за своих заебов на мне, пошел на преступление,
Слышу шум из квартиры и, потушив почти докуренную сигарету, иду здороваться с отцом.
Тот на кухне, и первое, что вижу — покрасневшие глаза и черно-зеленые синяки-тени. Что-то случилось?
— Луку убили, — сообщает отец бородатую новость. — Разработки выкрали. Не переживай! Мы все вернем! Я связался с Кошками.
Заебись…
Глава 23. Наша правда слишком отличается
Аш
— Аш… — повторяет имя Приам, чересчур шипя. Но меня все радует, он уже более осмысленно начинает относиться к жизни, с каждым днем изменения видны все отчетливее.
— Что, Приам? — спрашиваю, поворачиваясь к нему на стуле. Мы уже поели, и полторы минуты назад я спросил, чем он хочет заняться дальше.
— Гулять. Можно?
— Конечно! — радуюсь и, слетев со стула, беру Приама за руку, тоже поднимая. Гулять — это здорово, там уже и солнышко выглянуло, скоро будет совсем тепло. Я уже слышу, как птички поют вдалеке.
Дорога с кухни до внутреннего дворика для меня занимает две секунды, человеческим шагом — минуты две, ну а с Приамом, который только-только начал сам передвигаться — целую вечность. Но я не тороплю, иду рядом, придерживая его за прохладную ладонь, готовый в любой момент поймать, если он начнет заваливаться.
Стоит нам выйти на крыльцо, как я вижу бегущего Амана и улыбаюсь. Я не совсем понял, по каким таким делам он отлучался так надолго, но, надеюсь, расскажет. Я уже успел соскучиться, если честно, так что в планах обнять брата поскорее.
Он подбегает ближе и тормозит около ступенек, а меня обдает запахом и улыбка сползает с лица, потому что это невозможно перепутать ни с чем, я точно знаю, чем именно он занимался и с кем. Он смотрит на меня как собака, что натворила дел в отсутствие хозяина, а я даже слова из себя выдавить не могу, так и стою, застыв, пока Приам, не понявший, почему я остановился, не начинает дергать меня за руку.
— Аш, я… — начинает Аман, но, стушевавшись, вздыхает и так тяжело, словно устал тащить на себе что-то тяжелое.
Я хочу спросить, за что он так со мной, что я ему сделал такого ужасного, что он поступает вот так, но язык не слушается, даже рот не открывается, я весь как окаменел.
— Он мне нравится. Я думал, что справлюсь с этим, но не вышло. Я не хотел тебя расстраивать, так вышло…
— Да ты издеваешься?! — не выдерживаю я и сразу перехожу на повышенный тон. — Он тебе нравился, но пришел я, и ты решил его мне отдать. Ты совсем с ума сошел? Он для тебя что, игрушка? А я кто? Ты себя слышишь вообще?! Замечательный подарок к моему возвращению! Я вернулся не к своему брату, а к чужому, незнакомому человеку, который плюет на чувства других! Ты всегда рассказывал мне обо всем, а сейчас что? Я больше не заслуживаю доверия? Что я сделал, что теперь ты от меня скрываешь такое?
Хочется рыдать и метать, крылья сами собой вылезают, отчего я, чуть покачиваюсь
Брат всегда мне говорил: «Что бы ни произошло, мы с этим справимся». Он всегда делился со мной секретами, мы ведь не только братья, но и друзья. А сейчас что? За четыре года, пока меня не было, все изменилось, а меня забыли поставить в известность? Он ведь даже про Лука рассказал, когда с ним поцеловался впервые. И когда я понял, что и мне он нравится, я тоже просто пришел и рассказал Аману, не оттягивая, не юля.
— Я не плюю. Я хотел как лучше. У меня язык не повернулся сказать тебе тогда. Тебе же было плохо, а я… Я ведь на все ради тебя готов.
— А теперь мне хорошо? По-твоему, сейчас я счастлив?! Ты вот этим своим молчанием предаешь не только Ниррая, но и меня, и себя. Я был о тебе другого мнения, Аман. А сейчас я тебя видеть не хочу!
Я подхватываю Приама и лечу в свою комнату, громко хлопая дверью, где устраиваюсь с ним на кровати и реву в голос. Мне обидно, что Аман так обошелся с Нирраем, к которому испытывает чувства. Однако мне обидно и за себя, ведь человек, который мне нравится, нравится и Аману, а брат скрыл от меня такое. Я ведь знал о нем все: с кем просто целовался, с кем ходил на свидания, даже про случайных любовников знал, как и то, что никаких романтических чувств у него раньше не было, потому что на первом месте всегда был я, потом работа, а на все остальное времени было мало. Ему впервые кто-то настолько понравился, и я не понимаю, как он мог не поделится со мной этим. Вернее, как он мог признаться в этом с таким опозданием. Такое ощущение, что эти годы врозь сделали меня чужим для него.
— Гулять. Не пойдем? — спрашивает вдруг Приам, и я начинаю смеяться сквозь слезы. Мне не весело, просто само как-то.
Мы остаемся в комнате еще на несколько часов. Я не хочу видеть брата, а Приам задремал на моей подушке. Я уже не плачу, лежу и слушаю, как Аман ходит по дому, шелестит страницами, потом затихает, и снова по новой. Но стоит ему закрыть за собой входную дверь, как я поднимаюсь и иду в ванную. Из зеркала на меня смотрят покрасневшие и припухшие глаза, в которых стоит грусть. Никогда не умел скрывать свои эмоции. В детстве еще пытался как-то, показывая только Аману, а потом, стоило нам уйти из детского дома, перестал себя сдерживать. Я же имею право чувствовать и пусть это не так скупо, как у других.
Умывшись, я дожидаюсь, когда Приам проснется, мы обедаем и наконец-то выходим погулять. Солнышко прямо над головой, пригревает так тепло и светит ярко, отчего зеленая травка словно блестит. Дурные мысли и обиды я оставляю в доме, чтобы отвлечься и справиться с этой ситуацией. Потому что думать об этом, мысленно так и эдак перекладывая одно и то же, ни к чему не приводит. Я от этого только грущу, да и никак не налаживаю ситуацию. Очень надеюсь, что брат подумает о своем поведении и исправится, ибо я не знаю, как мы будем жить, если все не вернется на круги своя.
Сидя на травке, я рассказываю Приаму о том, как со мной это все приключилось, да и вообще о жизни до… Тяжелее всего дается разговор о Луке, потому что мы не просто были вместе, мы ведь хотели вступить с ним в союз. Да и вообще он был единственным в романтическом плане у меня. Жаль, что так вышло. Жаль, что ему оказались дороже деньги, нежели чувства. И возможно, я бы понял, начни он работать над тем, чтобы помочь мне — но нет, даже попытки не было.
Выслушав меня, Приам зависает на долгие полчаса, после чего улыбается краешком губ и, потянувшись ко мне, падает в траву, веселя этим. Помогаю ему подняться, и он изъявляет желание походить. Он медленно ступает, пригибая высокую, разросшуюся траву, а я порхаю рядом, не касаясь ступнями земли. Разминаю крылья, да и вообще мне нравится летать, чувствовать себя свободным.