Расчет только наличными, или страсть по наследству
Шрифт:
— Взяла записку, обещала передать, деньги взяла тоже. — Тоня ехидно улыбнулась. — Так мы едем? Что решили?
— Едем, конечно. Выбор отличный. Кстати, Маш, какая машина у Иллариона? — Печкин рассеянно рылся в кейсе.
— «Ауди» серая, номера я не помню, а зачем вам? — Машка внимательно следила за манипуляциями Печкина.
— Я доведу это дело до конца и найду этого подонка, который намеренно сбил Олю. Выходит, что и на тебя сегодня покушались. Катастрофы одного дня. Конечно, возможно, что все это совпадения, вариант
Троица вышла на улицу. Решили вначале ехать на машине Печкина в кафе, а после разговора вернуться за Машкиным авто.
Дождь уже перестал, и свежий воздух лечил голову и душу. Дышалось легко, и казалось, что все самое тяжелое осталось позади. Как в благополучном голливудском фильме, в финале которого выстраивается хеппи-энд, без которого невозможен, да и не нужен сам фильм.
— Итак, что мы имеем. Илларион, Денис, Мария — в одном кафе, причем Дениса никто туда не приглашал, и он сам сознается, что следил за тобой, Маш. — Печкин выпустил струю дыма в потолок и прищурился.
— Машина у Иллариона — серая «ауди», у Дениса — зеленый «мерседес», у сбившего Олю — синий «форд». Мотивы пока не известны. Сегодня вечером: сначала попытка покушения на Машу, или видимость попытки, и через час, примерно, покушение на Олю. Вопрос: есть ли связь? Мой ответ: есть. Ответьте мне, что объединяет Олю и тебя, Маша?
— Гришка Вольский, а еще — я, наверное, ой, точно я. — Тоня заерзала в кресле и нервно сглотнула. — Я, потому что я их познакомила… Ну а Гришка, потому что Маша его ищет, а Оля — его прямая подчиненная и восхищенная.
— Восхищенная? — осторожно переспросил Печкин.
— Ну да. Оля его обожает, в смысле уважает и ценит как начальника и друга, — пыталась объяснить Тоня, — тут не флирт, секс или любовь, а дружба.
— Да. Я могу подтвердить. Только с таким человеком, как Вольский, возможны такие отношения, хотя в это и трудно поверить, — хмуро согласилась Марья.
— Ладно, допустим, дружба, — поморщился Печкин. — Тоню вряд ли можно рассматривать как общее звено, она не была на совместных вечеринках и даже не знакома с Илларионом, Денисом и Гришей. Правильно?
— Да, я исключительное уникальное звено, — гордо заявила Тоня.
— Получается, что остается только Гришка. Он — как нечто общее между Марией и Ольгой. — Печкин смачно глотнул кофе и потер живот. Желудок жгло немилосердно.
— Мне вот все-таки одно неясно, — загудела Александрова.
— Что тебе одно неясно, солнце мое гундосое? — засмеялась Машка. Она отлично знала, что сейчас Тонька начнет голосить на отвлеченную тему. В глазах Александровой горел огонь нетерпения. Ее распирали идеи.
— Мне неясно, почему у нас в России богатые люди, ну скажем, люди с состоянием, насчитывающим несколько миллионов «зеленью», не эмигрируют на Запад. Почему? Они что, тупые и
— Я с тобой не согласен, Тоня. Таким людям на Западе скучно. А здесь у них бизнес, страна, язык, а главное, обширные возможности, огромный рынок, и все родное, — Печкин печально воззрился на Александрову.
— Вот и славно, что не согласен, но я еще не закончила. Рынок огромный, это правда. Но жизнь и безопасность себя и своих близких важнее ведь? Не так ли? Как они, эти по-своему умные, практичные, головастые бизнесмены, не видят очевидного? Здесь жить и работать невозможно. Ведь правила постоянно меняются. И чего там в башке у первых лиц государства — большой вопрос. Вдруг они придут к очередному гениальному решению, и отменят даже эту нашу российскую псевдодемократию? Всех пересажают и перестреляют. Чай не впервой.
По-моему, самые умные господа уже эмигрировали легально или нелегально. А те, кто остался, это доверчивые капиталисты. Вероятно, не только доверчивые, но и жадные. Они верят, что могут договориться с властью или даже купить власть, и их не тронут. Какое глубокое и горькое заблуждение. Вот к чему приводит капитализация общества. Люди становятся доверчивее, и обмануть их все проще и проще.
Александрова негодовала. Ей казалось, что все эти идеи так очевидны, что не согласиться с ней может только недалекий человек.
А Машке было не до политики.
— Не нагнетай, Тонь. Толь, не слушай ее. Лучше освети нам сложившуюся ситуацию.
— Хорошо, и продолжим о покушении на Машу. Кто врал, Денис или Илларион, неясно. Если врал Денис, то только для того, чтобы обратить внимание Марии на себя как на ее спасителя, чтобы проще было потом соблазнить. Если врал Илларион, то он хотел то ли убить тебя, то ли отключить. Вопрос: зачем?
— Боже мой, да все из-за Гришки, конечно, — закричала в волнении Тоня, — Машка его ищет, задает вопросы, а Оля ей помогает.
— Ты тоже помогаешь, — язвительно заметила Сергеева. — Что-то на тебя не покушается никто.
— А я знаю, почему. Я не фланирую по ресторанам и вопросов не задаю, — парировала Тоня, — точно, вот и ответ.
— Ты — попугай. — Сергеева откинулась на спинку кресла и ткнула пальцем в подругу. — Толя уже изложил нам свою концепцию, верно?
Машка одобрительно взглянула на Печкина и состроила серьезную мину.
— И что? — удивилась Антонина. — Как ловить злодея, если он один или, не приведи бог, их много? Мало того, получается, что цели своей этот гад не добился и Машку с Олей он будет добивать, если, конечно, цель нападений заключалась не в том, чтобы запугать и утихомирить двух неугомонных девушек, — обратилась она к Печкину.