Расчет только наличными, или страсть по наследству
Шрифт:
Хотя все главные злодеи, разворовавшие народное нефтяное добро, давно пойманы, заклеймены, осуждены и сидят основательно, ситуация от этого не меняется. Удивительно, правда?
Остается нерешенной маленькая, но занозистая проблемка. Несмотря на несомненные достижения российских властей в различных социальных, экономических и правовых областях, жить в нашей стране становится все тяжелей и тяжелей. Люди умирают. И продукты есть, и промтовары есть, и выбор есть. А уровень жизни падает.
Вот странность-то!
А как было бы здорово вступить в Евросоюз и в НАТО. Но как польза от такого вступления отразится на многострадальном населении нашей родины, непонятно.
Властям так точно придется не сладко. Развернуться руководителям будет трудно и негде. Придется соблюдать различные конвенции по правам и прочим конституциям, а также менять законы и порядки. А следовательно, основательно уменьшатся размеры необъятной и неконтролируемой на данный момент кормушки под девизом: «Делай что хочешь, бери сколько сможешь». Получается, что воровать будет нельзя. Им, властям.
Да, это, конечно, не выход. Короче говоря, не выгодно это властям. Власть — на то она и власть, чтобы разделять и властвовать.
Новости отравляли Машкино жизнерадостное настроение. А фильмы, особенно дневные сериалы, нагоняли тоску и вызывали жестокое раздражение.
Главные положительные герои в сериалах производили впечатление людей на редкость тупых и заторможенных. Как правило, ключевая сцена серии держалась на недоразумении, возникшем между благородными героями.
То ли они (герои) относились к категории слабослышащих, слабовидящих и отвратительно соображающих людей, то ли просто были неграмотными. Но за сорок пять минут действия героиня еле-еле успевала уронить несколько огромных и неправдоподобно прекрасных слезинок, так и не поняв ни слова из обязательных косноязычных оправданий героя.
Сюжет развивался мутно и чрезвычайно медленно. Герой отчаянно пучил глаза и выдавливал из себя по слову в минуту. После длинных-длинных пауз шла затяжная панорама красот природы. Так и хотелось крикнуть: «Шибче, шибче!»
Телевизор отменялся. Но и бездействовать Сергеева не могла. Вся ее натура жаждала активных поисков.
«Ладно, помою и уложу волосы, сделаю маникюр и педикюр, а дальше видно будет».
Она активно принялась за дело. В квартире громко играла музыка, Машка напевала песенки, укладывая феном волосы. Ей совсем не было страшно. Она пыталась придумать для себя безопасное, но полезное занятие. И в этот момент раздалась трель мобильного.
«А, это Тонька».
— Ну что, подруга, ты жива? — беспокойно кричала в трубку Александрова.
— Жива и мучаюсь заточением.
— А как же, конечно. Потому и звоню. Сегодня Печкин заедет за нами и отвезет в больницу к Оле, но это будет часа в три-четыре. Но ты же не усидишь до трех дома. Давай встретимся.
— У меня идея получше. Помнишь, я тебе рассказывала о женщине, которая экстрасенс. Она и живет неподалеку от меня. Может, нам к ней сходить, время много это не займет, ты меня проводишь и со мной на сеансе побудешь.
— С удовольствием. Я, конечно, тебя провожу. Все равно на работу я сегодня не пойду. Но стоит ли обращаться к доморощенным экстрасенсам?
— Она необычная женщина, ты сама в этом убедишься. Договорились?
— Не убедила ты меня, но раз я на работу все равно не собираюсь… — кротко ответила Тонька.
«Ну да, конечно». Так называемая работа Тоньки сводилась к свободному графику посещений маленькой замызганной конторы и такому же свободному и крохотному заработку.
— Все, я жду тебя через пятнадцать минут, — скомандовала Марья.
— Ты чего? — обиженно протянула Антонина. — Я так быстро не смогу, давай через двадцать пять. Мне еще одеться надо.
— Ладно, жду. Пока.
Марья покосилась на велотренажер в углу комнаты и вздохнула.
«Хорошее, конечно, дело — спорт. Но почему меня тошнит только от одной мысли о спорте? Странно. Наверное, потому, что мне и без спорта совсем не скучно и комплексов по поводу фигуры у меня нет. Лучше, пожалуй, купить абонемент в бассейн. Н-да, а потом плюнуть на него и не ходить. Где же Тонька? Двадцать минут уже прошло. Копуша».
Мария выключила телевизор и подошла к домофону. Раздался противный писк. Марья сняла трубку.
— Открыто, — закричала она, — заходи.
И нажала на кнопку.
Через две минуты в дверь позвонили. На пороге стояла и радостно улыбалась Тонька.
Антонина Александрова не изменила собственному вкусу. Жутковатые разношенные джинсы, балахонистый свитер (фасон — распашонка), полное отсутствие макияжа и волосы, закрученные в кривой хвостик, замотанный неопределенного цвета ленточкой.
— Синхронизировать надо бы, — мрачно заметила Машка, оценив концептуальность подруги.
— Ух ты, какая быстрая, — недовольно буркнула Тонька.
— Какая есть, уж не взыщите. Синхронизировать и точка. Ты что на себя нацепила? Хуже ничего не было? — Машка волновалась за Антонину.
— Почему не было? Было, но я постеснялась, — Александрова пожала плечами.
— Да, я вижу. Господи, что же это будет, когда ты смущение свое переборешь, вот ужастик-то выйдет. — Марья покачала головой и втянула подругу в квартиру.
Тоня категорически возражала против такой постановки вопроса. Во-первых, у нее, Тоньки, стиль такой: свободно-спортивно-демократический.