Раскаленное эхо. Опасный поворот. Аналитик. Три недели в Париже (сборник)
Шрифт:
— Как жилось в армии? — нарушила она молчание.
— Это особый мир. Упорядоченный, но в некотором роде беззаконный. Суровый и нецивилизованный мир.
— Как Дикий Запад. Мне кажется, вам там нравилось.
— Но не все, — кивнул он.
Она выдержала паузу:
— Могу я узнать, как вас зовут?
— Ричер.
— Можно задать вам личный вопрос?
Он кивнул.
— Вам, Ричер, когда-нибудь приходилось убивать людей? В армии?
— Да.
Женщина замолчала, но было видно, что она сдерживается, чтобы не задать
— В Пекосе есть музей Дикого Запада, — сказала она. — Рядом с ним находится могила Клея Эллисона по прозвищу Благородный Стрелок. На его надгробии высечено: «Роберт Клей Эллисон. 1840—1887». И эпитафия: «Он не убил ни одного человека, который бы этого не заслуживал».
— Отличная эпитафия.
— В музее есть старая газета с некрологом. В нем говорится: «Нет никаких сомнений в том, что он действовал жестоко во имя торжества справедливости, как он ее понимал».
— Хороший некролог, — похвалил Ричер.
— А вам бы хотелось, чтобы о вас напечатали некролог, похожий на этот?
— Ну, вообще-то, пока нет.
Она улыбнулась:
— Нет. Конечно, нет. Но вы бы хотели, чтобы о вас написали нечто подобное? Я имею в виду — в конце концов?
— Мне приходится порой думать и о более неприятных вещах. А куда мы движемся?
— Вы имеете в виду дорогу? — нервно спросила она.
— Нет. Я имею в виду наш разговор.
Они молча ехали еще какое-то время, а затем женщина припарковала машину на пыльной обочине.
— Меня зовут Кармен Грир, — представилась она. — И мне нужна ваша помощь.
ГЛАВА II
— Я подобрала вас не случайно, — продолжала Кармен Грир. Ее лицо было непроницаемо.
— Так почему же вы меня подобрали? — спросил Ричер.
— Я искала мужчину такого типа. До вас я подобрала, наверное, не меньше дюжины парней. Целый месяц я колесила по западному Техасу и искала тех, кого надо было подвезти.
— О’кей, Кармен, — прервал ее Ричер, — в чем дело?
Она на мгновение задумалась, а затем повторила:
— Мне нужна ваша помощь.
— Но вы же никогда меня раньше не видели.
— Не ваша лично. Но вас я могу себе позволить.
— В каком смысле?
— Никогда не имели дела с адвокатами? Они требуют много денег, а потом говорят, что ничего нельзя поделать. Я уже общалась с четырьмя, но все они мне не по карману.
— Но вы ведь ездите на «кадиллаке».
— Он принадлежит моей свекрови.
— У вас на руке кольцо с большим бриллиантом.
Ее глаза потемнели.
— Это подарок мужа.
Ричер посмотрел на нее:
— А он не может вам помочь?
— Нет, он не может мне помочь. Вы когда-нибудь пытались найти частного детектива?
— Не было необходимости. Я сам был детективом.
— Я добралась до самого Остина. Парень, которого я нашла там, сказал, что может мне помочь, но он собирался использовать команду из шести человек, и это стоило бы мне почти десять
— За что?
— Я отчаялась, запаниковала. Тогда у меня и возникла эта идея. Я подумала, что, если я буду ездить и искать «автостопщиков», один из них вполне может оказаться тем, кто мне нужен.
— Но ведь вы подвергали себя опасности.
— Я вынуждена рисковать. Я думала, что повстречаю ковбоя или парня с нефтепромыслов. Понимаете, крутого, здорового мужика, у которого в тот момент, возможно, не было работы и хотелось срубить деньжат. Но я не могу платить много. Это пе будет слишком большой проблемой?
— Пока все, о чем вы говорите, — сплошные проблемы.
Она помолчала, а затем продолжила:
— Я говорила со всеми этими мужчинами, но никто из них не был по-настоящему хорош. Я думаю, вы мне подойдете. Вы — мой лучший вариант. Бывший военный полицейский, не обремененный семьей, — лучше не придумаешь.
— Я не ищу работу, Кармен.
Она радостно кивнула:
— Я так и думала. Но это еще лучше. Ведь тогда в деле не будет никакой грязи. Помощь ради помощи. Никакой корысти. А ваше прошлое — безупречно. Оно вас обязывает.
Ричер оторопел:
— Нет, не обязывает.
— Вы были солдатом, — возразила она, — и полицейским. Вы должны помогать людям. Полицейские этим и занимаются.
— Если вам нужен полицейский, обратитесь к шерифу.
Она энергично замотала головой:
— Нет. Я не могу этого сделать.
Ричер повернулся к ней и внимательно ее осмотрел. Сильные, стройные ноги; сильные, тонкие руки; дорогое платье. У нее были чистые, расчесанные волосы и ухоженные руки с накрашенными ногтями. Тонкое, умное лицо, усталые глаза.
— Я не сумасшедшая. — Она подняла на него глаза. На ее лице застыло странное выражение. Может, мольба. А может быть, безнадежность или отчаяние. — Я мечтала об этом целый месяц. Наверное, это был никудышный план.
Он молчал долго. Несколько минут. Вспомнил Лаббок. Сейчас он мог бы сидеть рядом с каким-нибудь веселым дальнобойщиком и слушать по радио рок-н-ролл. С другой стороны, он мог бы сейчас валяться в камере полицейского участка, избитый и окровавленный, и ждать предъявления обвинения.
— Итак, давайте сначала, — наконец произнес он. — Поделитесь тем, что накипело. Но прежде я хотел бы выпить чашечку кофе. Здесь можно где-нибудь выпить кофе?
— Наверное, можно. Точно, можно. Примерно в часе езды.
— Так поехали туда, выпьем по чашке кофе.
«Краун-виктория» стояла на обочине шоссе в восьмидесяти километрах к юго-западу от Абилина. Водитель до конца вывернул наружное зеркало, чтобы видеть все, что происходит на дороге сзади. Видимость составляла около полутора километров. Пропадала она там, где черная лента асфальта сливалась с небом, образуя серебристый мираж. Водитель зорко всматривался в дрожащее марево и ждал, когда появится силуэт автомобиля.