Раскаты
Шрифт:
– Да, очень красивое представление,– сказала Софья Петровна. Она медленно и неторопливо вошла в столовую.– Девушке досталось столько аплодисментов.
– Красивее, чем в балете?– усмехнулся Арцыбашев.
– Она принцесса цирка!– восторженно воскликнула Ника.– Ее так и представили – Эльза, принцесса цирка!
– Принцесса цирка… Ну-ну. Умывайся и садись ужинать, принцесса,– ласково сказал он.
– И переодеться тоже!– напомнила Софья Петровна.– Она теперь самостоятельная.
– В смысле?– удивленно спросил Арцыбашев.– Где Варвара?
Только
– Уехала в свою деревню. Где она там живет, не знаю…
– Почему? Ты ее надоумила?
– Вовсе нет,– женщина подсела рядом с сыном.– Во-первых, она слышала, как ты сам решил ее уволить. Помнишь?
– Может быть,– уклончиво ответил он.
– Ну а во-вторых, после всего, что здесь произошло, она сама попросилась. Она устала.
– Ну и ладно,– Арцыбашев, пожав плечами, продолжил есть. Софья Петровна помолчала, глядя на него, а потом подметила:
– Ты выпил, Саша.
– Немного,– признал Арцыбашев.– Есть повод. Провел удачную операцию – и для кошелька, и для репутации клиники. Была там, правда, одна соплячка… но ее быстро поставили на место.
– Что за операция?
– Дугин. Помнишь, я как-то рассказывал?
– И?
– Парализован ниже пояса.
– О боже,– женщина вздрогнула.– Ты сделал все, что мог?
– И даже больше,– Арцыбашев отложил вилку в сторону, придвинулся к матери.– Это я его обездвижил, специально. Порез там, порез здесь… Так ловко и удачно – никогда не признаешь, что орудовал скальпель,– он гордо улыбнулся.– Можно было по-другому – пластины, потом реабилитация. Но зачем? Скажи, зачем этому жирному, полуграмотному деляге ноги? У него и так есть все, что душа попросит – водка, бабы…
– Какая пошлость…– брезгливо прошептала Софья Петровна.
– Это не пошлость – это требование его простой деревенской души. Не спорь, я знаю, что прав. Он ворочает миллионы за год, ну так пускай поворочает, сидя в каталке…
Мать быстро взмахнула рукой – на лице Арцыбашева заалел отпечаток пощечины.
– Ты чудовище, Саша. Устроить такую ужасную пакость человеку, который пришел к тебе за помощью!
– В третий раз…
– Да хоть в десятый!– гневно вскричала женщина.– Ты должен помогать, Сашенька, а не калечить!
– Тише, мама,– строго попросил Арцыбашев.– Этого даже Маслов не знает.
– Нет, я молчать не стану,– женщина поднялась, нависла над сыном мрачной тучей.– Я вот что тебе скажу…
– Заткнись!– Арцыбашев ударил по столу.– Я наслушался бабских причитаний в больнице; теперь и здесь слушать?!
Софья Петровна осторожно отошла, словно переступала помои, а потом сдержанно ответила:
– Хорошо, сынок, я помолчу.
– Она еще не знает?– спокойно спросил Арцыбашев.
– Нет. Ведь ты просил не говорить.
– Хорошо. Но сказать ей надо.
– Ты хочешь сам?
– Да,– Арцыбашев
Мать укоряющим взглядом посмотрела на него:
– Пойдешь по гостям?
– А что еще остается делать?
– Побыть со своей дочерью, например?
Арцыбашев поморщился. Софья Петровна так некстати напомнила об обещании, уже забытом…
– Меня пригласили к Павлову, посмотреть его Нобелевскую медаль,– солгал Арцыбашев.– Разве я могу отказаться от такого? Может, когда-нибудь и ко мне будут приходить, смотреть на мои регалии?
Арцыбашев вернулся в спальню. Открыв шкаф, он пробежался глазами по костюмам. Выбрал траурно-черный, с темно-серой жилеткой.
– Папа, ты уезжаешь?– робко спросила Ника.
– Да, милая моя. Ложись спать.
– Сейчас восьмой час,– ответила она.
– Тогда поиграй,– в голосе Арцыбашева появилось раздражение.– Словом, займи себя чем-нибудь.
Девочка тихо ушла.
«Зря я так,– отрезвляюще подумал Арцыбашев.– Ради нее стараюсь. Это все – для нее…»
– Ника!– позвал он. Девочка отозвалась из столовой – она ужинала.
– Так что ты хотела, Ника?– спросил он.
– Мы… может, мы сходим в цирк снова? С тобой?– предложила она.– Я очень хочу, чтобы ты посмотрел на ту девушку – она такая ловкая и изящная. Она как… фея…
– Хорошо,– Арцыбашев тепло улыбнулся, глядя, как дочь оживилась.– Когда?
– Завтра, в час.
– Я согласен.
– Здорово!– девочка хлопнула в ладоши.– Ты просто обязан увидеть ее! Она такой прекрасный номер исполнила, и музыка…
– Ника, ты сейчас суп опрокинешь,– сердито заметила Софья Петровна. Впрочем, когда Арцыбашев посмотрел на нее, женщина ему легко кивнула, полностью одобряя решение.
11
Машина Арцыбашева неторопливо ехала в сторону Мариинского театра. Он был виден издалека – громадный и ослепляюще-яркий, манивший на свет всех любителей нестареющей классики.
На подъезде к театру образовалось плотное движение – вереница пролеток лениво ползла вдоль тротуара. Перед самым входом она останавливалась – ровно настолько, чтобы пассажиры успели расплатиться и выйти, и после этого двигалась дальше, уступая место новым экипажам.
Арцыбашев не стал ждать – выскочив из машины на медленном ходу, он просочился через вялый поток и вошел в огромное, залитое светом фойе.
Из распахнутых дверей зала играла музыка – оркестр настраивался. Яркий свет и бархат кресел манил в сказочный, закрытый для простых людей мир. Обилие черных фраков и разноцветных пышных платьев поначалу сбил Арцыбашева но, постояв пару минут в стороне, понаблюдав за толпой и поняв, что среди них нет ни одного знакомого лица, он спокойно вздохнул и направился в боковую галерею.
Его излюбленное место – второй балкон с правой стороны, был пока пуст.
– Ваш билет, пожалуйста?– попросил молодой контролер.