Раскол Империи: от Грозного-Нерона до Михаила Романова-Домициана
Шрифт:
• БЕГСТВО В УДАЛЕННОЕ МЕСТО. — Годунов уезжает в отдаленный Новодевичий монастырь, где ему обеспечена безопасность. Отон бежит в воинский лагерь, к своим сторонникам.
• ПРИВОРСТВО. — Романовская версия многословно рассказывает о притворстве Годунова, который, дескать, хитрил, изображал скромного человека, скрывал от окружающих свою истинную коварную сущность.
«Античные» авторы сообщают, что Отон ПРИТВОРИЛСЯ больным в самый драматический момент заговора, когда убийство Гальбы должно вот-вот произойти. Светоний употребил именно это слово: ПРИТВОРИЛСЯ.
• ПРИНЯЛ ВЛАСТЬ, ЛИШЬ ПОДЧИНИВШИСЬ СИЛЬНОМУ НАЖИМУ ОКРУЖАЮЩИХ. — По словам Светония,
Практически то же самое вдохновенно рассказывает нам и романовская версия: хитрый Годунов подстроил дело так, что, отказываясь от престола, он в конце концов «вынужден» уступить настойчивым требованиям собравшейся толпы. Послушные романовские художники позже нарисовали даже убедительные картинки — как, дескать, упрашивали Годунова, рис. 8.7.
Рис. 8.7. «Патриарх Иов и московский народ просят Бориса Годунова на царство». Рисунок художника Медведева. Художественная фантазия на темы романовской версии русской истории. Взято из [578], кн. 2, с. 690, илл. 256.
• ОТОНА НАЗЫВАЛИ НЕРОНОМ. — По Светонию, «чернь» присвоила Отону имя Нерона и, более того, некоторые свои послания он даже подписывал этим именем. Согласно нашим результатам, НЕРОН — это Иван Грозный. Получается, что современники Отона-Годунова как-то связывали его с Нероном-Грозным. Обратившись к русской истории, мы сразу понимаем, в чем дело. Как мы уже объясняли, Борис Годунов — сын царя Федора Ивановича, сына Ивана Грозного. Тем самым, Борис был внуком Грозного, то есть Нерона. Поэтому не исключено, что следы такого родства были известны Светонию, о чем он не преминул и упомянуть. Имя «Грозного» (Нерона) как бы бросило отблеск и на Годунова (Отона), его внука.
7. Годунова-Отона преследуют страшные видения, связанные с убийством царевича или царя
Светоний говорит, что сразу после убийства Гальбы Отона стали преследовать страшные видения. «В ту же ночь, говорят, ОН ВИДЕЛ СТРАШНЫЙ СОН И ГРОМКО ЗАСТОНАЛ; на крик прибежали и нашли его на полу перед постелью: ему казалось, что дух Гальбы поднял его и сбросил с ложа, и он не жалел искупительных жертв, пытаясь его умилостивить. На следующий день при гадании его сшибло с ног внезапным вихрем, и слышали, как он несколько раз пробормотал: „…Куда уж мне до длинных флейт!“» [760], с. 183–184.
Аналогичную историю романовская версия увлеченно рассказывает про Годунова. Якобы дух царевича Дмитрия преследовал царя и лишал его душевного покоя. Даже в опере про это поют. В великолепном исполнении, например, Ф. И. Шаляпина у слушателей мурашки по коже пробегали. Историки пишут: «Со времен Н. М. Карамзина обвинение Годунова в убийстве Дмитрия стало своего рода традицией. „Злодейское убийство“ незримо присутствует в главных сценах пушкинской трагедии о Борисе Годунове… Разумного и твердого правителя не страшит бессмысленная и злобная клевета, но его гнетет раскаяние. 13 лет кряду ему все снится убитое дитя. Муки совести невыносимы:
…Как молотком стучит в ушах упрек,
И все тошнит, и голова кружится,
И мальчики кровавые в
Карамзин писал: «Как бы действием сверхъестественным тень Димитриева вышла из гроба, чтобы ужасом поразить, обезумить убийцу и привести в смятение всю Россию» [362], т. 11, гл. 2, столбцы 72–73.
Таким образом, обе версии — и романовская и «античная» — говорят здесь практически одно и то же. Коварный правитель убил царевича или царя, и теперь его гложет совесть. Он не спит, ему являются видения. Между прочим, ни про какого другого императора Римской империи такой характерной детали «античные классики» не сообщают. Убийств на страницах летописей описано много. Но лишь про Отона и Годунова говорится, что они, дескать, душевно страдали и им являлись страшные сны.
8. Появление «Лже»-Дмитрия = Вителлия
Романовские историки рассказывают, что вскоре появляется «Аже»-Дмитрий Первый. Считается, что он принял на себя имя убиенного царевича Дмитрия, привлек к себе множество сторонников и выступил с войсками против Годунова. В книге «Новая хронология Руси» мы подробно разбираем — что происходило на самом деле. Не будем здесь повторяться, чтобы не загромождать изложение. Ограничимся лишь сравнением романовской и светониевской версий.
Светоний сообщает: «Как раз около этого времени (то есть вскоре после убийства Гальбы Отоном — Авт.) германские легионы присягнули Вителлию. Узнав об этом, Отон предложил сенату отправить к ним посольство с известием, что правитель (то есть Отон — Авт.) уже избран и чтобы они хранили покой и согласие, а сам через гонцов предложил Вителлию стать его соправителем и зятем. НО ВОЙНА БЫЛА НЕИЗБЕЖНА, и высланные Вителлием полководцы и войска приближались» [760], с. 184.
Это — отражение похода «Лже»-Дмитрия I. На Руси того времени было много слухов и раздоров. Одни верили «Лже»-Дмитрию, другие нет. Годунов якобы колебался и требовал от участников убийства Дмитрия несомненных подтверждений, что царевич действительно убит. В общем, начиналась серьезная смута.
То же самое происходит и в «Древнем» Риме. Выступление Вителлия против Отона знаменует собой начало смуты в Империи. В частности, отсюда сразу следует, что «античный» Вителлий является отражением «Лже»-Дмитрия I. Подтверждения этому мы увидим в следующей главе, посвященной Вителлию. Впрочем, Светоний не говорит, что Вителлий объявил себя «воскресшим Гальбой». Тем не менее, речь идет о споре двух претендентов на трон — кто имеет больше прав.
В обеих версиях говорится, что Годунов-Отон отправляет войска против Лжедмитрия-Вителлия. Сам при этом остается вдали от полей сражений, лично в походе не участвует. Годунов был в Москве. А про Отона Светоний сообщает следующее: «Сам он ни в одном сражении не участвовал, оставаясь в Брикселле» [760], с. 184.
Далее, согласно обеим версиям, война была МЕЖДОУСОБНОЙ.
Наконец, в романовской версии считается, что именно «Лже»-Дмитрий развязал гражданскую войну на Руси. Буквально то же самое сообщает и Тацит про Вителлия. «Пока оба они не погибли — Отон, стяжав громкую славу, а Вителлий — окончательно себя опозорив, римляне больше боялись бешеных вожделений первого, чем ленивого сластолюбия второго. Убийство Гальбы еще увеличило ненависть и страх, которые внушал Отон. Вителлия же, однако, никто не обвинял в том, ЧТО ОН РАЗВЯЗАЛ ГРАЖДАНСКУЮ ВОЙНУ» [833], т. 2, с. 63–64.