Раскол Империи: от Грозного-Нерона до Михаила Романова-Домициана

Носовский Глеб Владимирович

Светоний сообщает: «Отцом Клавдия Цезаря был Друз, сначала носивший имя Децима, а потом — НЕРОНА» [760], с. 128. И вновь братом Клавдия считается Германик [760], с. 129. О Германике мы тоже много говорили ранее. Историки были вынуждены придумать теорию, будто Германик, брат Клавдия, это — «другой Германик», то есть не тот, что при Тиберии. Более того, оказывается, Германиком звали также самого Клавдия. В общем, историки запутались в дубликатах, созданных ими самими. А потому стали размножать (и, понятное дело, научно обосновывать) якобы родственные связи: дед, брат, отец, дядя, племянник… — и все с одинаковыми именами.

При рождении «назван он (Клавдий — Авт.) был Тиберий Клавдий Друз; потом, когда его старший брат (Германик — Авт.)

был усыновлен в семействе Юлиев, он принял прозвище „Германик“. В младенчестве он потерял отца, в течение всего детства и юности страдал долгими и затяжными болезнями, от которых ТАК ОСЛАБЕЛ УМОМ и телом, что в совершенных летах СЧИТАЛСЯ НЕСПОСОБНЫМ НИ К КАКИМ ОБЩЕСТВЕННЫМ ИЛИ ЧАСТНЫМ ДЕЛАМ. Даже после того, как он вышел из-под опеки, он еще долго оставался в чужой власти и под присмотром дядьки: и он потом жаловался В ОДНОЙ СВОЕЙ КНИГЕ, что дядькой к нему нарочно приставили варвара, бывшего конюшего, чтобы он его жестоко наказывал по любому поводу» [760], с. 129.

Здесь мы узнаём хорошо знакомые нам некоторые основные сюжетные линии жизнеописания «Грозного».

Во-первых, СЛАБОУМИЕ КЛАВДИЯ И ЕГО НЕСПОСОБНОСТЬ ЗАНИМАТЬСЯ ОБЩЕСТВЕННЫМИ ДЕЛАМИ. Мы много говорили о том, что Иван Грозный примерно в 1553 году стал блаженным и отошел от власти. Этот же сюжет присутствует и в «биографиях» Тиберия, Нерона, Калигулы.

Во-вторых, сказано, что Клавдий ПИСАЛ КНИГИ. В одной из них он жалуется на свое тяжелое детство. И далее: «В благородных науках он с юных лет обнаруживал незаурядное усердие, И НЕ РАЗ ДАЖЕ ИЗДАВАЛ СВОИ ОПЫТЫ в той или иной области; но и этим не мог он добиться уважения» [760], с. 129.

Тоже хорошо знакомый нам сюжет: Иван Грозный считается плодовитым писателем. Известен многими своими посланиями к современникам, а также литературными опытами, см. выше.

В третьих, говорится, что Клавдий рано потерял отца. Тоже верно. Мы уже говорили, что в 1533 году Иван Грозный, будучи еще трехлетним ребенком, сразу после смерти отца был провозглашен великим князем. Правительницей сделалась вдова Василия, великая княгиня Елена [988:00]. Царское венчание Ивана произошло в 1547 году. В этот момент ему семнадцать лет (или шестнадцать лет). Однако в первый раз Ивана объявили правителем еще в трехлетием возрасте: «Бояре-опеку-ны КОРОНОВАЛИ ТРЕХЛЕТНЕГО ИВАНА через несколько дней после кончины великого князя» [776], с. 10. В романовской версии подчеркивается, что опека была тяжела для Ивана Грозного, и он претерпел много несправедливостей от бояр-опекунов. Как мы видим, то же самое говорится и про «античного» Клавдия.

Обратимся теперь к подробностям «биографии» Клавдия. Начнем с самого начала его правления.

2. Приход Клавдия к власти был полной неожиданностью для него самого. Отражение хана Симеона Бекбулатовича

Напомним, что в романовской версии Иван Грозный, абсолютно неожиданно для всех, своей волей, возводит на трон хана Симеона Бекбулатовича. А сам устраняется от власти и, дескать, смиренно прислушивается к указам нового правителя, скромно сидя подле его престола. Историки стоят теории на сей счет. Например, такой маскарад потребовался, мол, Грозному, чтобы сломить оппозицию. Согласно нашим результатам, никакого маскарада не было и в помине. Умер царь Иван V, и его сменил на русском престоле хан Симеон. Произошло это в 1572 году, рис. 1.6. Романовские историки, уже не понимая подлинных событий, вынуждены истолковывать картину по-иному. По их мнению, Симеон оказался на вершине власти по чужой воле, не проявляя никакой собственной инициативы и оставаясь, в общем-то, игрушкой в руках Грозного. Очень интересно, что именно такая, фактически романовская (то есть весьма поздняя), точка зрения звучит в «античных» произведениях Светония и Тацита. Значит, эти разделы своих «Историй» они списывали с романовских летописей. Точнее, с русских источников, отредактированных Романовыми в нужном им ключе.

Обратимся теперь к «античности». Светоний сообщает о воцарении Клавдия следующее.

«В таких и подобных (довольно невзрачных — Авт.)

обстоятельствах прожил он большую часть жизни, как вдруг ПОИСТИНЕ УДИВИТЕЛЬНЫМ СЛУЧАЕМ ДОСТИГИМПЕРАТОРСКОЙ ВЛАСТИ. Когда, готовясь напасть на Гая (Калигулу — Авт.), заговорщики оттесняли от него толпу… Клавдий был вытолкнут вместе с остальными и скрылся в комнату, называемую Гермесовой; откуда при первом слухе об убийстве он в испуге бросился в соседнюю солнечную галерею и спрятался за занавесью у дверей. Какой-то солдат, пробегавший мимо, увидел его ноги, захотел проверить, кто там прячется, узнал его, вытащил, и когда тот в страхе припал к его ногам, ПРИВЕТСТВОВАЛ ЕГО ИМПЕРАТОРОМ и отвел к своим товарищам, которые попусту буйствовали, не зная, что делать дальше. Они посадили его на носилки, и так как носильщики разбежались, то сами, поочередно сменяясь, отнесли его к себе в лагерь, ДРОЖАЩЕГО ОТ УЖАСА, а встречная толпа его жалела, словно это невинного тащили на казнь.

Ночь он провел… тревожась за будущее. Дело в том, что консулы, сенат и городские когорты заняли форум и Капитолий, в твердом намерении провозгласить всеобщую свободу. Его также приглашали… участвовать в совете, а он отвечал, что ЕГО УДЕРЖИВАЮТ СИЛА И ПРИНУЖДЕНИЕ. Однако на следующий день… толпа… требовала единого властителя и уже называла его имя, — тогда он принял на вооруженной сходке присягу от воинов…

Утвердившись во власти, он раньше всего иного позаботился изгладить из памяти те два дня, когда под сомнением была прочность государственного устройства…

Сам он в своем возвышении ДЕРЖАЛСЯ СКРОМНО, КАК ПРОСТОЙ ГРАЖДАНИН. Имя императора он отклонил, непомерные почести отверг, помолвку дочери и рождение внука отпраздновал обрядами без шума, в семейном кругу. Ни одного ссыльного он не возвратил без согласия сената. О том, что ему позволено было вводить с собою в курию префекта преторианцев или войсковых трибунов, и чтобы утверждены были судебные решения его прокураторов, ОН ПРОСИЛ КАК О МИЛОСТИ. На открытие рынка в собственных имениях он испрашивал дозволения консулов. ПРИ ДОЛЖНОСТНЫХ ЛИЦАХ ОН СИДЕЛ НА СУДАХ ПРОСТЫМ СОВЕТНИКОМ; на зрелищах, ими устроенных, он вместе со всей толпой вставал и приветствовал их криками и рукоплесканиями. Когда однажды народные трибуны подошли к нему в суде, ОН ПОПРОСИЛ ПРОЩЕНИЯ, что из-за тесноты вынужден выслушивать их, не усадив» [760], с. 132–133.

Описанная здесь картина хорошо соответствует романовской версии воцарения Симеона.

Во-первых, его возводят на престол как бы насильно, против его воли. Он скорее боится власти, чем стремится к ней. Первое время дрожит от страха, не очень осознавая, что происходит.

Во-вторых, затем Клавдий-Симеон хорошо понимает, что правит он как бы не совсем по праву, что он «не настоящий правитель». А потому, в изложении Светония, поначалу Клавдий скромничает, заигрывает с народом и служебными лицами. А реальная власть, дескать, принадлежит сенату и консулам.

Все это, повторим, довольно близко к романовской версии прихода к власти хана Симеона. По этой версии, Симеон является всего лишь безвольной куклой в руках опытного и мрачного царя Ивана Грозного. При этом реальная власть осталась у Грозного, а Симеон всего лишь покорно озвучивает от своего имени приказы подлинного властителя Руси.

3. Взятие Казани Иваном Грозным отразилось в «античной биографии» Клавдия как битва на Фуцинском озере

Напомним, что одним из выдающихся деяний Грозного считается взятие Казани в 1552 году. Оно изучено нами в книгах «Библейская Русь» и «Завоевание Америки Ермаком-Кортесом…». Успех операции обеспечило возведение города Свияжска на берегу Волги, напротив Казани. Как мы уже говорили, это строительство отразилось в «античных историях», например, как постройка персидским царем Ксерксом огромного моста через Геллеспонт, дабы начать захват Греции и Европы. Естественно ожидать, что столь крупное событие должно отразиться и в «биографии» римлянина Клавдия. Наш прогноз оправдывается. Повествования Светония и Тацита слегка искажают действительность, но теперь, после проделанной нами предварительной работы, суть дела узнаётся сразу.