Расколотое сердце кондитера
Шрифт:
На словах о свадьбе Максим как-то нервно вздохнул, а Лида почувствовала, как у нее запылали уши.
«Ты ему нравишься», — прозвучал в ее голове голос принц Безе.
И она не нашла ни одной весомой причины, чтобы не верить ему.
В конце концов, проведя целую ночь и день в размышлениях о том, «А почему бы, собственно, и нет…», она пришла к выводу, что и Максим ей тоже нравился. Даже если при первой встрече… точнее во вторую и последующие, чего уж лукавить, он вызывал у нее лишь чувство явного раздражения от одного только своего напыщенного
Максим, если уж говорить откровенно, был довольно хорош собой. Пока не открывал рта и не показывал своего характера. Но чисто внешне, Лида это признавала, Максим был хорош. Учись он в их с Маринкой школе, то все девчонки от класса седьмого до одиннадцатого искали бы с ним встречи на переменах. И подсматривали бы за ним на уроках физкультуры.
От осознания того, что такое действительно могло произойти, учись они в одной школе, у Лиды ревностно кольнуло сердце. Ей бы не хотелось, что бы всякие… как там тогда сказала маркиза де Тарт?.. Пигалицы. Точно, пигалицы. Ей бы не хотелось, чтобы всякие там пигалицы искали с Максимом встречи и кокетливо флиртовали с ним на переменах.
Кажется, она наконец-то поняла чувства маркизы в вечер своего дебюта.
— Да особо ничем не занимаюсь, — пожав плечами, ответил Максим на ее вопрос.
И сделал то, чего Лида от него не ожидала. Максим подошел к ее кровати и точно так же, как только что и сама Лида, уселся на перины.
— Сидим с Безе в библиотеке, — добавил Максим довольно будничным тоном. — Его же никому нельзя видеть, а в библиотеку вход кому попало закрыт.
Если он и чувствовал какую-то неловкость, то в этот момент никак этого не показывал.
— Значит, ты тоже ничего не знаешь?
Максим был уязвлен ее правотой, но все же кивнул, подтверждая ее слова.
— Я знаю, что Их Величества пытаются образумить княжну Юдзу, но та не идет на контакт. Посол Шварцвальд уже несколько раз пытался выбить у нее аудиенцию, но княжна, да и князь Каламондин, отказывают всем. Даже на письмо Ее Величества не ответили.
— Королева Ваниль написала им письмо?
— Да. Требовала немедленно прекратить разрушать иргийские деревни. Но ее письмо осталось без ответа.
Лида прикусила губу, чувствуя расползающийся холод у себя в груди.
Она переживала за тиссовцев, жителей деревушки, приютивших их компанию. Они ничего плохого цитронийцам не сделали и не заслужили того, чтобы их дома сейчас горели в пламени, разожженном эгоизмом княжны Юдзу.
— Надеюсь, что госпожа Ожина и остальные целы и невредимы.
В конце концов, решила Лида, дома всегда можно отстроить заново. Можно даже уйти жить в другие земли, и там построить новую деревню. Но ничего этого не случится, если потерять тех, кто тебе близок и дорог.
— Мы рассказали Их Величествам о Тисс. Но на данном этапе ни марципанцы, ни макадамийцы ничем не могут им помочь. Парфийцы, кажется, собираются
— Но мы ведь на стороне иргийцев, правильно?
Во взгляде Лиды было столько надежды, хоть она и понимала, что самую выгодную позицию в этом столкновении выбрал именно герцог Джелато. Не занимая ничьей стороны, ему не придется вступать в конфликт.
— На словах да…
«На словах. Только на словах?..»
— Тебе сейчас следует думать не о конфликте между Цитроном и Иргой, а о… — Максим замолчал буквально на секунду, запнувшись на собственных словах. Но совладав со своим голосом, продолжил, — о свадьбе с Безе.
Лида опустила взгляд на свои колени, которые она от волнения сжала вспотевшими ладонями.
Они вновь вернулись к теме ее свадьбы с принцем Безе.
Лида чувствовала, что не только ей, но и самому Максиму было неловко говорить об этом. Но все же причина, по которой он пришел к ней этим вечером, Лиде представлялась не просто как обычный интерес к тому, как прошел ее день. Вспоминая принца Безе, абсолютно искренне поведавшего ей о чувствах своего друга, Лида предположила, что принц обсуждал грядущую свадьбу с Максимом. И, возможно, лично потребовал, чтобы Максим пришел сегодня к Лиде и…
И что?..
— Он сказал, что я тебе нравлюсь, — протараторила Лида, сильнее сжимая в ладонях юбку платья.
У нее зазвенело в ушах, и Лида сразу же начала проклинать себя за то, что осмелилась произнести такие смущающие ее сердце слова.
«А если все совсем не так?» — сразу же задалась она вопросом.
А если она ему вовсе не нравилась? Как тогда дальше общаться? Поспешить и сказать, что это шутка? Попросить сделать вид, что она этого не говорила?
Но к ее собственному удивлению молчание не продлилось долго. И слова, которые Максим произнес, заставили ее сердце забиться так быстро, что Лида испугалась — вдруг оно разорвется?
— Так и есть. Ты мне нравишься.
Лида спрятала лицо в ладонях, словно страус, прячущий голову в песке. Ей хотелось закричать, вскочить с кровати и запрыгать, веря, что только так она сможет выпустить наружу тот прилив чувств, который она испытала, услышав признание Максима.
Она. Ему. Нравилась.
Лида кусала изнутри щеки, чтобы не издать странного писка, рвущегося из горла.
— Наверное, — произнес Максим, и голос у него чуть сипел, — тебе следует что-то на это ответить…
Лида посмотрела на Максима сквозь трясущиеся пальцы, в надежде, что он будет смотреть куда угодно, только не на нее. Но взгляд его глаз скользил по ее пылающему лицу, которое она уже успела освободить от своих рук.
— Т-ты… ты т-тоже мне н-нравишься, — произнесла Лида дрожащими от волнения губами.
И в следующий миг почувствовала на них теплоту чужого дыхания.
— Можно?.. — спросил Максим.
И когда Лида, зажмурившись, кивнула, он поцеловал ее.
<