Расколотое сердце кондитера
Шрифт:
«Язык мой — враг мой».
И все же толика гордости за саму себя грела изнутри. Она поставила маркиза на место!
Лида посмотрела на его сына.
Фондан де Фадж сидел, опустив взгляд в свою тарелку и, казалось, был где-то далеко. Лишь в начале завтрака, когда маркиз представил ей сына, Лида услышала его тихий, несколько мелодичный голос: «Это честь познакомиться с Вами, королева Лидия». И больше он не сказал ни слова.
«Интересно, — подумала Лида в этот момент, — в каких он отношениях с Трюфелем?»
Отчего-то ей казалось, что сыновья семьи де
— Значит, Вы не намерены возвращаться в Баттенберг, — подытожил маркиз.
Лида кивнула.
— Верно. Я иду другой дорогой.
— И говорить мне о ней Вы так же не намерены.
— Не принимайте мое молчание на свой счет, — сказала Лида чересчур быстро.
И маркиз не поверил ей.
— Вы не доверяете мне, — произнес мужчина, не собираясь скрывать свою догадку, — и я понимаю, что причина тому Трюфель.
Лида не хотела делать вид, будто не понимает, о чем зашла речь. Убеждать маркиза в обратном она желанием так же не горела.
— Что ж… Раз Вы сами завели об этом разговор, то, да, Вы абсолютно правы, — сказала она. — Я знаю, что произошло и знаю, что послужило тому причиной.
— Тогда Вы должны понять мое решение.
Маркиз был уверен в своей правоте, но вот Лида на этот счет имела другое мнение.
— Прошу простить меня, маркиз. Возможно, виной моего непонимания служит мое происхождение, но я убеждена, чтобы не случилось, семья должна быть на первом месте.
Мужчина был с этим утверждением полностью согласен.
— Именно так я и поступил, отлучив Трюфеля от семьи. — Лицо маркиза скривилось, будто он съел за раз целый лимон. — Чтоб уберечь жену и сына от позора, который Трюфель навлек на наш дом, я отказался от него.
Лида, не согласившись с таким выводом, покачала головой.
— Считаете, что я был не прав? — Маркиз усмехнулся. — Вы правы, Ваше происхождение не дает понять Вам всю трагедию совершенного Трюфелем проступка.
«Вот он и показал свое лицо», — подумалось Лиде сразу же, стоило только мужчине упомянуть ее человеческое происхождение.
Фондан бросил на отца быстрый взгляд, но тот, в отличие от Лиды, его не заметил. Зато Лида окончательно убедилась в том, что и Трюфель и Фондан, в отличие от своего отца, были настроены к людям доброжелательно.
— Я человек, этого не изменить ни цветными волосами, — Лида накрутила на палец фиолетовую прядь, — ни яркими одеждами вашего мира. И все же люди и птифурцы мало чем отличаются друг от друга, маркиз де Фадж.
Лида оттолкнулась от стола, стул, на котором она сидела, скрипнул по лакированным половым доскам. Выйдя из-за стола, Лида как могла гордо вздернула подбородок и расправила плечи.
— Я благодарна Вам за гостеприимство, маркиз. Даже если оно было рождено в желании унизить сына. Но вот, что я Вам скажу и, надеюсь, Вы обдумаете мои слова. Отказавшись от Трюфеля, Вы защищали не семью, а собственное эго. Смириться с тем, что сын пошел против Вашей воли, больно ударило по Вашему самолюбию и ранило отцовское сердце, верно? — Лида заглянула маркизу в глаза и поняла, что попала в точку. Лицо Кувертюра ничего не выражало,
На этих словах Лида твердой и ровной походкой направилась к дверям. Стоявший у них слуга поспешил открыть их, поклонившись королеве Марципана. И лишь не унимающаяся дрожь в пальцах в этот момент могла выдать в Лиде человека.
— Прости!
Встретившись со всеми на общей кухне, Лида сразу же рассказала о своем разговоре с маркизом Трюфелю.
— Прости, пожалуйста! — Лида чувствовала себя скверно, сердце у нее в груди так и отплясывало, грозясь вырваться наружу. — Я испортила и без того плохие отношения между тобой и твоим отцом, но он меня так разозлил!.. Прости, я не смогла сдержаться!..
Трюфель улыбнулся Лиде, но весь его вид говорил о том, как он был расстроен.
— Я не ожидал от отца ничего иного, поэтому не стоит Вам так расстраиваться, Ваше Величество. У Вас такое лицо, будто Вы вот-вот расплачетесь, хотя это мне впору лить слезы.
Трюфель обвел взглядом сидевших за столом товарищей.
— Думаю, нам пора выдвигаться дальше и покинуть, наконец, это место.
С таким решением все быстро согласились.
Единственной слугой на кухне в этот момент была Пралине. Она поджала тонкие губы и нахмурила брови, выражая тем самым свое беспокойство.
— Господин должен был покинуть дом завтра, — произнесла она, смотря на Трюфеля. Стоявшая с ним королева определенно нисколько не волновала старческое сердце. — Приди Вы на несколько дней позже, господин Трюфель, то смогли бы как следует отдохнуть.
— Я достаточно отдохнул, Пралине, — произнес Трюфель. И, подойдя к женщине, взял ее руки в свои. — Сердечно благодарю тебя за все, что ты сделала для меня и моих друзей.
Пралине бросила на продолжавшую сидеть за столом компанию взгляд.
— Я не сделала ровным счетом ничего. Лишь самую малость, чтобы вы могли продолжить свой путь. Лошадь напоена и накормлена, куда бы вы ни держали путь, до следующей большой стоянки ей хватит сил. В телеге есть корзины с едой, господин не знает об этом, но я не могу отпустить вас голодными. И еще… — Она вновь посмотрела на Трюфеля. — Я уже послала слуг в город. Они обещали все разузнать и дождаться Вас на вокзале.
— А говоришь, что ничего не сделала.
Трюфель сжал ладони Пралине в своих, а затем отпустил ее руки.