Расколотый берег
Шрифт:
– Не могу понять, как им все сошло с рук? Превратили лагерь в бордель, убили по крайней мере троих мальчишек, и все шито-крыто. Это что, расследование называется?
Виллани опустил стекла, и в машине запахло выхлопными газами и свежим асфальтом.
– Еще не всё… Синго два дня назад умер после второго удара. Обширный инсульт.
– Черт! – только и мог сказать Кэшин. – Вот черт!
Он почувствовал, что плачет, отвернулся от Виллани, быстро заморгал.
– Пожар в лагере «Товарищей»
Кэшин представил себе Синго в поношенном, драном плаще, горелые руины на месте лагеря, ворота в зарослях травы, старый кожаный пояс… О Кромарти Синго никогда не упоминал. Бывало, поздно вечером, после рюмки-другой, он рассказывал о том, как работал в Стевеле, Мидуре, Гилонге, Сейле и Шеппартоне, как выследил в Бендиго убийцу проституток, который ездил из города в город, или другого, который убил своих дядю с теткой на табачной ферме под Брайтом, собирался переработать их на силос и скормить свиньям.
А вот о Кромарти Синго ничего не рассказывал.
– У меня возникло нехорошее предчувствие, – продолжил Виллани и пошевелился на сиденье. – Мы подняли его банковские счета. Никогда бы не подумал, что придется этим заниматься… Там ничего не оказалось. Только его зарплата да дивиденды по акциям «Фостерс».
– А он их пиво никогда не пил, – медленно сказал Кэшин. – Просто терпеть его не мог.
Виллани грустно взглянул на него, открыл окно со своей стороны, выбросил окурок, чуть не попал в чайку, так что та подпрыгнула на месте. Кэшину вспомнилась встреча на пирсе, когда чайка умудрилась поймать окурок на лету.
– Три года назад, – сказал Виллани, – Синго унаследовал миллион долларов от своего брата Дерека. Дерек никого из семьи не обидел. Все имущество оценили в четырнадцать миллионов.
– Вот как? – рассеянно бросил Кэшин.
– Синго ведь все время со мной, как попугай на плече: я здесь только благодаря ему и говорю его фразами. Думаешь, все, дело сделано, сынок? Нет, давай, еще шаг вперед. Девяносто девять раз сделаешь – и впустую. А потом – вот оно! Так и шагали…
На ветровом стекле застыли крупные капли. Кэшину вдруг захотелось оказаться у себя, в знакомом старом доме, в своем кресле, и чтобы собаки тыкались носами ему в ноги, горел камин и играла музыка. Почему-то захотелось послушать Бьерлинга. Непременно сначала Бьерлинга, а потом Каллас.
– В восемьдесят третьем году кто-то внес двести тысяч долларов на три банковских счета Дерека, – рассказывал Виллани. – Как раз через три дня после пожара в Кромарти. А по окончании расследования Дереку обломилось еще столько же. Тогда он купил участок на Золотом берегу. Не промах этот Дерек.
Кэшин посмотрел на Виллани. Тот не отвел взгляда, между бровями
– Синго получал деньги от Бургойна?
– Ему переводили с банковского счета компании. Пришлось размотать цепочку еще из трех фирм, пока докопались, что это делишки Бургойна.
Кэшин чувствовал себя так, словно почва уходит у него из-под ног и он проваливается в трясину. Они сидели в машине и смотрели, как с работы возвращались три медсестры, все прямые, как клюшки для гольфа, а та, что шла в середине, махала руками так, будто дирижировала оркестром.
– Словно двоих похоронил, – сказал Виллани. – Проснулся утром, и такое чувство, что чего-то не хватает.
– Всё? – спросил Кэшин. – Больше ничего такого нет, что мне нужно знать? Нет? Тогда я поеду домой. Спасибо, что навестил.
– Фин за рулем, – сказал Виллани. – Биркертс в участке, его эта новость прямо подкосила, так что сначала его надо отвезти. Лучше такси вызови или пешком прогуляйся.
Кэшин хотел поспорить, но сил совсем не осталось.
– Вот еще что, – добавил Виллани. – Звонил адвокат Синго. Мы трое – ты, я и Бирк – есть в завещании.
– Последний бастион неподкупности во всей полиции – убойный отдел, – заметил Кэшин. – Отдайте мою долю Армии спасения.
Когда выехали на дорогу, он попросил:
– Фин, подбрось на Квин-стрит. Я ненадолго…
Эрика Бургойн в элегантном строгом черном костюме стояла у стеклянного столика.
– У меня сегодня ни минуты свободной, – сразу заявила она. – Так что нельзя ли покороче?
– Отчего же, можно, – согласился Кэшин.
Он обвел взглядом офис, отделанный широкими деревянными панелями, застекленные книжные полки, большие кожаные кресла, свежие фиалки в вазе граненого стекла на подоконнике, голые ветви платана за окном.
– Красивый у вас офис, – похвалил он.
– Начнем, – склонив голову набок, произнесла она голосом учительницы, которая отчитывает нерадивого ученика.
– Думаю, что должен посвятить вас в свои… скажем так, предположения, – сказал он.
Она посмотрела на часы:
– Даю вам пять минут и ни секундой больше.
– Вы знаете, что ваш отчим насиловал вашего брата.
Эрика опустилась в кресло и заморгала, как будто что-то попало ей в глаз.
– Джейми и Джастин Фишер замучили и убили Артура Полларда. Думаю, что об этом вы знаете. Джейми и Джастин в Сиднее замучили до смерти некоего Робина Грея Бонни. Об этом вы, может, знаете, а может, и нет.
Эрика возмущенно взмахнула руками:
– Детектив, да это просто…