Расколотый меч
Шрифт:
Бальный зал выступал в ином для себя качестве. Посреди – подобие ринга или сцены (здоровый такой помост, разделённый надвое). С двумя столами, отстоящими друг от друга как раз на такое расстояние, чтобы противник не мог дотянуться или доплюнуть. На столах в ряд – баночки, колбы, мешочки. Есть даже два котла. Веслав уже пояснил, что тут эволюция алхимиков не дотащилась по своей лестнице до того этапа, когда крошечная ампула может заменить два ведра какой-нибудь сыворотки правды. Так что все придется готовить в больших количествах. Нас такое как раз и устраивало.
Бо
– Призраки не подкачают?
– …спросила она в восемнадцатый раз за двадцать минут, – Эдмус решил изображать писателя сентиментальных романов. – Ее сердце билось в предвкушении ответа, ее глаза расширились, губы приоткрылись…
– …кулаки зачесались. Кстати, этот зуд минут двадцать и не проходит. Не подкачают?
– Девятнадцатый. Ах, это роковое число! Он знал, что безумие близко, что оно подстерегает его тут же, на двадцать четвертом ее вопросе…
На самом деле эти вопросы-ответы скорее были развлечением. Я и без того знала, что не подкачают. Призраков придумал в дело ввести Эдмус, для отвода глаз. Все же едва ли местная знать поверит в то, что Веслав учинил хаос ненарочно, а с призраков-то что взять. К сожалению, спирит основательно пораспугал перед этим местных духов, так что летать по замку и выискивать их ему пришлось долго. Для миссии подбрасывания в котел Веслава нужного реактива он выбрал привидение Первого Стрелка – мол, глазомер хорош. Бешеные Няньки должны были гарантировать успех операции и прикрывать визгом.
– Сплохуют – я им смерти не дам, – заверил Эдмус серьезно и тут же впал в обычное состояние. Сказать «не дам жизни» ему не позволила логика.
– Бо, готова?
Блондинка тихонько и жалобно заскулила. Ее я дергала чаще, чем Эдмуса, и от возмущения у нее начали проклевываться здоровенные пантерьи усы. Зрелище не для слабонервных, если учесть, что они, конечно, были розовыми.
Мы стояли неподалеку от указанного Далларой тайного выхода, и Бо была готова скользнуть в скрытый изукрашенной панелью проход. Место пришлось выбирать долго и придирчиво: мы должны были оказаться вне зоны действия эликсира Веслава, но не стоять позади всех, потому что на нас наверняка будут коситься из толпы. К счастью, нашлась мертвая зона у одной из колонн.
Основной удар по части взглядов приняла на себя пока что Даллара, которая была не рядом с нами, а на самом виду. Доминесса, которую волей-неволей пришлось в план посвящать, предложила это сама.
– Как только я появлюсь в зале, они будут смотреть на меня, - и добавила с меланхолическим, чудовищно унылым по моим меркам видом: – Они всегда на меня смотрят.
Но сейчас мне было не до сочувствия здешней звезде. У столов наконец появились противники.
Зелхес прошествовал к столу с целеустремленностью и грацией тарана. Здороваться он не стал ни с кем. Веслав прошел по залу своей обычной стремительной и нервной походкой, по пути едва заметно кивнул
– Назовите действия своих зелий! – потребовала она, чем тут же взбесила Веслава и слегка озадачила Зелхеса.
– Не зелье, – дворцовый алхимик выцеживал слова сквозь зубы, как через посеребренное ситечко. – Эликсир. Великий эликсир красоты. Женщина, которая намажется им, как бы ни была она безобразна, станет равной красотой древним королевам эльфов.
– Как крем Азазелло, что ли? – удивилась я. Между тем интерес к работе Зелхеса распространялся на глазах, как лесной пожар или популяция мушек-дрозофил.
– …и любой мужчина упадет к ее ногам.
– И помрет! – громко озвучил Эдмус. – От такой ее красивости. Что?! Женщина должна быть красивой в меру – вот как моя жена.
Он не мог выбрать примера неудачнее. Вот уж кому не помешало бы хоть самую малость этого универсального средства косметики, которое собирается сотворить профессор.
Интересно, а мне бы? Хм, любой мужчина к ногам – ну, всех не надо, это, наверное, будет утомительно, но изредка, по чуть-чуть…
Тилкида разрумянилась, видно, от таких же соображений, и повернулась к Веславу с некоторой надеждой.
И тут же ее растеряла, поскольку первым словом алхимика стало «метаболический». Оно же было самым понятным словом. Когда Веслав замолчал – это случилось примерно через полторы минуты – даже Зедхес был уверен, что его противник основательно покурил чего-то, прежде чем выйти на арену.
Далеко ушла алхимия в нашем мире…
Тилкида вообще смотрела на Веслава так, будто он рвет ей зубы без наркоза. Потом спохватилась и объявила о начале соревнований. Скомканно так. Неловко. Под зловредную ухмылку нашего алхимика…
И началось что-то вроде синхронного плавания, только без воды и за алхимическими столами. Минут через десять Эдмус признался, что не представляет, где дворцовый алхимик, а где наш.
Разница между магистром и профессором исчезла. Их движения были одинаково точными и отработанными. Лица – бесстрастными. Веславу некоторую интеллектуальность придавали защитные очки, и по ним мы его в основном отличали… ну, первые три часа. Потом в глазах поплыло даже у дружинников.
Времени алхимикам отмерили семь часов, и они решили не торопиться.
Кто-то из придворных зевал. Кто-то уже сходил, покушал. За нами пока что присматривали подручные Зелхеса и стражники, хотя этих скорее привлекали усы Бо, которая та с отчаяния топорщила во все стороны. Эдмус шепотом предлагал блондинке побриться под шумок, но та ничего и слушать не хотела.
Даллара, к которой понемногу потянулись поклонники, с отстраненным видом кивала головой в ответ на все их вопросы. Она с тайной надеждой и грустью бросала взгляды на Веслава. И он даже нашел пару секунд – посмотрел в ответ.