Расплата
Шрифт:
– Поплачь, поплачь, не стыдись, дочушка, легче будет. Я сейчас снопчиков тебе к спине подложу, - извинительно говорил он, подкладывая снопы.
И уже хватило бы снопов, везти скорее домой надо, а Макар все клал и клал, - жалко оставлять готовые.
Взяв последний сноп под мышку, Макар перекрестился.
Оглянулся в ту сторону, куда ускакали всадники, и не выдержал спросил:
– Дезертиры, что ль, дочушка?
Вопрос отца будто хлестнул Соню по лицу, воскресив в памяти страшные минуты. Она снова увидела перед собой выкаченные черно-пустые глаза чубатого.
–
– вскрикнула Соня.
Макар испуганно перекрестился и, дернув вожжи, торопливо зашагал рядом с повозкой...
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
1
С южной и юго-восточной стороны, в направлении предполагаемого удара, Тамбов защищали 610, 611 и 612-й стрелковые полки 4-й особой бригады. Окопы и проволочные заграждения этого сектора обороны, построенные подковообразно от Ляды до Арапова и Рудневки, были приняты Советом Укрепрайона. Но строительство второго сектора - от Рудневки и дальше, к западу, к Пушкарям - затянулось, так как началась уборка урожая. Крестьяне с подводами не хотели ехать на окопы.
Так называемые незлостные дезертиры из Курской, Тульской, Вятской и Новгородской губерний прямо из эшелонов посылались на формирование в полки, где им вместо винтовок давали лопаты - рыть окопы, а винтовки обещали выдать позже. Но оружия не было в распоряжении штаба Южного фронта.
На четырнадцать тысяч человек было получено только четыре тысячи винтовок, да и то разных систем.
Чичканов, как член Совета Укрепрайона, дважды ездил в штаб Южного фронта с докладом о бедственном положении с формированием бригады и оба раза возвращался с пустыми руками. Оружия так и не дали.
Командующий Южным фронтом заверил Чичканова, что никакая опасность Тамбову еще не угрожает, что специально послана 56-я дивизия для блокирования возможного прорыва. Объявить губернию на осадном положении командующий не разрешил.
Это было днем 15 августа 1919 года, а вечером, вернувшись в Тамбов, Чичканов узнал от коменданта Укрепрайона Редзко, что разъезды казаков обнаружены в непосредственной близости от обороны 610-го полка.
Шестнадцатого августа утром из штаба фронта пришло разрешение объявить осадное положение, и было обещано два вагона винтовок.
Эвакуация ценного имущества и семей ответственных работников вызвала панику в городе.
В ночь на семнадцатое позиции 610-го полка атаковал авангард кавалерийского корпуса Мамонтова. К утренней заре атака была отбита. Мамонтовцы начали обтекать укрепления, ища слабое место в обороне.
Среди раненых, привезенных с позиций 610-го полка в Тамбов, двое оказались командирами. В них стреляли свои - не то нечаянно, не то умышленно.
Чичканов, встретивший обоз у штаба, на первой же повозке увидел Василия Ревякина, придерживающего окровавленное плечо.
– Свои, гады, подарили пулю, - не дожидаясь вопроса, заговорил Василий.
– Половина роты сволочей из кулацких гнезд... Конурщики проклятые.
– Как думаешь, Ревякин, удержит позиции ваш полк?
– с тревогой спросил Чичканов.
– Пока держит, - неопределенно ответил Василий.
– Ну, в больницу, в больницу, - заторопил Чичканов ездового, остановившего лошадь.
Ни Чичканов, ни Василий не знали
2
В штаб Укрепрайона явился смуглый, с отчаянными глазами человек в форме войск ВОХРа и попросил встречи с Чичкановым.
– Здравствуй, Чичканов, - грубовато, панибратски произнес человек, заломив козырек кожаной фуражки.
Чичканов сразу узнал Петра Кочергина, который год назад командовал восемнадцатью храбрецами, спасшими руководство губернии от расстрела.
– Кочергин? Здравствуй, здравствуй. Как ты очутился здесь? Ты же где-то под Москвой служишь?
– В Твери. Командиром двадцать девятого стрелкового батальона ВОХРа. В отпуск приехал, да вот нарушается мой отдых. Казаки, говорят, жмут. Я, как сын революции, не могу стоять в стороне. Дайте дело.
– В полк командиром батальона пойдешь!
– Разрешите лучше самостоятельный отряд добровольцев организовать!
– Если сможешь в этой обстановке создать боевой отряд, только спасибо скажем!
– Отряд будет, товарищ Чичканов. Дайте мандат.
Подписав бумагу, Чичканов крепко пожал руку Кочергину:
– Если удастся собрать людей - веди в Арапово на подкрепление.
Но события развивались быстро и катастрофически.
К двум часам дня казаками были полностью захвачены окопы в Арапове и Рудневке. Защитники окопов в панике разбежались. Многие сдались в плен. Артиллеристы, не имеющие в своем распоряжении лошадей, вынуждены были побросать орудия, вынув из них замки.
Ликвидировать прорыв могли только кавалерия и броневики, но кавалерии в распоряжении штаба не было, а один броневик без прикрытия с тыла действовать в этих условиях не смог и вернулся из-под Арапова, спугнув лишь сторожевое охранение.
В лесу под Араповом концентрировались полки Мамонтова для решающего удара по Тамбову. Остатки разбитых батальонов 611-го и 612-го полков бежали в Тамбов, сея панику среди населения. Лишь 610-й полк с боями отходил к Бокину.
К семи часам вечера казаки заняли слободы Покровскую, Стрелецкую и Полынки, расположенные в версте от железнодорожной станции Тамбов. Красноармейцев, отступающих из покровского пригорода, обстрелял из пулемета поп, залезший на колокольню кладбищенской церкви Петра и Павла. В десять часов вечера послышалась стрельба у вокзала, и, словно в ответ, открылись окна богатых домов на главной улице города и полетели оттуда пули мамонтовских агентов.
Начальник 55-го бронеотряда латыш Лерхе, узнав, что стреляют из окон враги революции, приказал броневику открыть огонь по этим окнам из пулемета. Это довело и без того начавшуюся в городе панику до логического конца: стрельба и суматоха прокатились по всему Тамбову. В темноте было трудно понять, кто в кого стреляет, казалось, что казаки уже заняли город. Толпы дезертиров, которые размещались в Пушкарях, бежали через город за Цну, в лес. Этих объятых животным страхом людей невозможно было остановить.