Распутица
Шрифт:
– Скажи, как хорошо, что мы здесь в такой день почти одни! – приподнято сказала Алла. На ней восхитительно сидело голубое платье из дорогой импортной ткани, светло-русые волосы были превосходно уложены в волнообразную прическу, на груди поблескивал кулон с голубоватым камнем в тон платью. В ушах сияли золотые сережки с бирюзовыми камешками.
– Превосходно! Значит, у тебя всё хорошо дома? – лукаво спросил он.
– Думаешь, если я тебе позвонила, то я решилась на это от отчаяния? – улыбнулась она, аккуратно пережевывая хорошо приготовленную пищу. На её
– Тогда ты не особо боролся за свое счастье, – продолжала она. – Я подумала, что между нами были только платонические отношения, перешедшие одни раз по моей глупости в интимные. Мы быстро привыкли друг к другу.
– Ты хотела, чтобы я вызвал на дуэль того, кто быстро вскружил тебе голову? Я тогда решил довольно просто: женщине надо обещать сразу золотые горы, чтобы она безоглядно в тебя поверила. Я этого не сделал, а он, похоже, в этом преуспел.
– Ничего такого, что ты сказал, не было, никаких золотых гор! Это твое мнение, просто я влюбилась, тогда как ты мне – да, делал предложение. Если бы ты повторил, настоял, я бы заколебалась и, может, выбрала бы тебя, хотя в тебе я сомневалась. Ты при положении, а я…
– Давай выпьем! – предложил он, не дав ей договорить.
Алла выпила, как и он, всё вино.
– Ты мне нравишься своей решительностью, но почему твоя решительность, – заговорил он, – была похожа на отчаяние, неужели ты променяла любовь на преходящую влюбленность?
– Не знаю; впрочем, я с тобой чувствовала себя не так уверенно, как с ним. Ты слишком был занят наукой, своими статьями. Ты науку ставил выше меня, а женщины этого не прощают…
– А сейчас простила?
– Дело не в этом. Мужа я люблю. Больше этого объяснять наши отношения не буду…
– А что тогда, кроме моего приглашения, тебя ко мне привело?
– Ты такой же самонадеянный хвастун, – грустно сказала Алла. – Давай ещё выпьем, я должна с твоей помощью разобраться в отношениях мужчины и женщины. Ты как научный деятель знаешь, чего хочет мужчина от женщины?
– Конечно, знаю, а для начала научного диспута выпьем, – он быстро налил ей полбокала и себе столько же. Когда опорожнили бокалы, Марик уставился на Аллу почти в упор, точно гипнотизировал.
– Я слушаю тебя.
– Зачем преуспевающему, опытному мужчине порнографический журнал? Остальное я спрашивала раньше…
Марик улыбнулся несколько удивлённо, его глаза приняли сумрачный оттенок, он опустил голову, точно соображал, и почти тут же поднял с каким-то загадочным выражением лица.
– Право, этого я не знаю. Может, это обычное любопытство к чужой жизни, хотя ты должна понимать, на что направлены такие журналы. У нас, безусловно, его не издают. Значит, в нашей стране внутренние враги с помощью западных подрывают нравственность. Как мы любим говорить, проводят идеологическую диверсию.
– Вот это правильно! Но журналы всё равно попадают. Появляется желание разврата? Или мечта о несбыточном?
– Но, наверное, это одно и то же. Ты хотя бы раз видел
– О да, много-много раз! Ты Фрейда читала?
– Нет, слышала. Да где его возьмешь, когда в библиотеке ни за что не достать. Нужно особое разрешение. Я психологией не занимаюсь.
– Смотри, мы уже выглушили почти всё шампанское! Ещё закажу, будешь? Может, у меня продолжим, и там отвечу на твои детские вопросы,
– он озорно засмеялся.
– А что ты смеёшься? Так с ходу и поехали, а что я тогда матери объясню? Потанцевали хотя бы для приличия…
Алла опьянела, у неё появилась какая-то бесшабашная смелость. Марика она почему-то не считала чужим, но ей было всё-таки страшно, что она с ним может разрушить созданный с мужем семейный союз. И всё потому, что для неё открылся его неизвестный мир, который возбуждал своей таинственностью, и она хотела понять интимные желания Михаила, которые он носил в себе и пытался удовлетворять на стороне.
Глава двадцать вторая
Ссора с Николаем для Юлии произошла совершенно неожиданно; она боялась, что деловые отношения с Михаилом как раз и могли взбесить его, привести в исступление. Ведь она знала вовсе не на словах, что такое мужская ревность: ещё были живы в памяти сцены, которые устраивал по пьяному делу её второй муж Вячеслав. Но Славик Николаю в подметки не годился, этот намного выдержанней и разумней того. Хотя и Николай был очень характерным и по каждому поводу не ревновал её, держа свои чувства при себе. Может, только поэтому Юлия считала: если муж и узнает о её отношениях с Михаилом, то поймёт, почему она стала подпольщицей, почему её так неудержимо влечёт тайный бизнес – просто ей нужны хорошие вещи и побочный заработок. К тому же, если надо, она объяснит ему, что он, Николай, не отдает ей деньги на содержание семьи. В глубине души как раз это могло оскорбить любую женщину, но Юля, испытывая унижение, терпела…
И вот за десять дней до Нового года Николай решил свозить Юлю к своим родственникам, хотя собирался это сделать гораздо раньше, а точнее – ещё осенью. Но тогда совершить поездку реально не позволяла служба. А потом перенёс её на после новогодние торжества. Юлия тогда вздохнула: мол, слава Богу, он избавил её от новых испытаний. И полагала, что за своими служебными делами Николай откажется от своей затеи. В пятницу он пришёл со службы в хорошем настроении и сказал, чтобы завтра она готовилась к поездке в станицу Багаевскую.
– Зачем? – спросила она, позабыв даже, что его родители жили именно там, вблизи самого батюшки Дона.
– Как зачем? К моим старикам! – раздражённо бросил он.
– Ты же собирался это сделать позже.
– После Нового года наш корпус отправят на тактические учения, конечно, это только предполагается. Говорят, командующий округа прислал секретную депешу, содержание которой не разглашается.
– Коля, а может, ты сам съездишь? Ну подумай, мои дети чужие тебе. А что подумают о тебе родители? Скажут, своих детей променял на чужих.