Рассказ паломника о своей жизни
Шрифт:
придерживался этого из благоговения, поскольку так говорил Христос и апостолы, и т. п. [111] И вот, пока он шёл по этим улицам, ему пришло на ум, что в такой переделке было бы неплохо оставить это обыкновение и говорить капитану «Ваша милость»: ведь он побаивался пыток, которым могли его подвергнуть, и т. д. Но, поняв, что это искушение, он говорит: «Раз это так, я не стану называть его “Ваша милость”, не буду с ним почтителен и не сниму перед ним шапки».
111
Испанские представления о вежливости в ту эпоху сильно отличались от наших нынешних. На «вы» говорили только с нижестоящими, а также с равными, если отношения с ними были дружескими и непринуждёнными. Амбросио де Саласар в 1614 г. писал: «В нашем языке есть четыре способа вежливого обращения… Первая — Ваша милость (mesa merced): Храни Бог Вашу милость (к людям высокопоставленным). Вторая — он ('el): Храни его Бог (к друзьям и родным), или же говорится Храни его Бог (кабальеро). Третий — повелительное на вы (vos): Храни Вас Бог (к людям не столь высокого положения). Четвёртая — на ты (t'u) в повелительном: Храни тебя Бог (отец к сыну, хозяин к слуге). Поэтому, когда с кем-то говорят или общаются на вы, это считают весьма сильным оскорблением по указанной причине». Таким образом, испанское «вы» в ту эпоху примерно соответствовало нынешнему русскому «ты». В испанском переводе Евангелия, читанном св. Игнатием, Христос и апостолы действительно обращались ко всем на «вы» (т. е.,
Они приходят во дворец капитана. <Паломника> оставляют в нижнем зале, и через некоторое время с ним заговаривает капитан. А он, не выказав ни малейшей вежливости, отвечает немногословно, да ещё и с длинными паузами между словами. Тогда капитан принял его за сумасшедшего и сказал тем, кто его привёл: «Этот человек не в своём уме; отдайте ему его вещи и гоните прочь».
Выйдя из дворца, он сразу же повстречал одного испанца, жившего там, который взял его к себе домой, дал ему поесть и снабдил всем необходимым на эту ночь. Затем, выйдя в путь поутру, он шёл до самого вечера, когда его увидели двое солдат, стоявших на башне, и спустились, чтобы схватить его. Его отвели к капитану, который был французом, и капитан спросил его, в числе прочего, откуда он родом. Узнав, что он из Гипуски, капитан сказал ему: «Я тоже оттуда, неподалёку», — кажется, поблизости от Байонны, — и тут же сказал: «Отведите его, дайте ему поесть, и обращайтесь с ним хорошо».
На этом пути из Феррары в Геную случилось много других мелких происшествий. Наконец он пришёл в Геную, где его узнал один бискаец, фамилия которого была Портундо [112] и который говорил с ним при других обстоятельствах, когда он служил при дворе Короля Католика [113] . Этот бискаец посадил его на корабль, шедший в Барселону. Тогда <паломник> подвергся страшной опасности, ибо их чуть не захватил Андреа Дориа, который гнался за ними, будучи тогда на стороне французов [114] .
112
В действительности это был не Портундо (Portundo), а Родриго Портуондо (l'iMluondo), «генерал испанских галер» (Рибаденейра). В 1524 г. он охранял и морскую эскадру при её возвращении из Марселя в Геную. Погиб в 1529 г., в Йитс с корсарами, близ острова Форментера. См. FN, II, p. 43536
113
В молодости св. Игнатий служил в доме Хуана Веласкеса де Куэльяра, старшего казначея (или министра финансов) короля Фердинанда Католика. Поэтому в известном смысле можно было сказать, что он служил у самого короля. Как пишет об этом Фита (р. 498, прим. 4), «в силу своей должности старший казначей обычно находился при королях, и, куда бы они ни направлялись, ему отводили там дом или жильё».
114
Андреа Дориа (1466-1560 гг.), генуэзский кондотьер. В 1522 г. встал на сторону Франциска I, но после его разгрома при Павии в 1525 г. перешёл на службу Папе Клименту VII; наконец, в 1528 г. окончательно принял сторону Карла V и Испании. «Славный» Андреа Дориа и его «великодушный» брат Пагано упоминается в ДК, ч. I, гл. XXXIX — К. де Д., А.К.
Глава VI Учёба в Барселоне
54-55. В Барселоне <паломник> начинает учиться; ему приходится преодолеть некоторые трудности, встающие перед ним. — 56-5 7. Он направляется в Алькалу, чтобы изучать философию и теологию. — 58–59. Занимается преподанием упражнений и разъяснением христианского вероучения. Подвергается судебному процессу. — 60–62. Его помещают в темницу, а затем отпускают на свободу. — 63. Он выходит из Алькалы в направлении Вальядолида и Саламанки.
54. Прибыв в Барселону [115] , он сообщил о своём намерении учиться Гисабель Росер [116] и магистру Ардёволю [117] , который преподавал грамматику. Обоим показалось, что это очень хорошо, и последний предложил обучать его бесплатно, а первая — обеспечить всем необходимым для жизни.
В Манресе у паломника был один <знакомый> монах (кажется,
115
Немного ниже (см. § 57) св. Игнатий говорит, что он прибыл в Барселону «в двадцать четвёртом году, в Великий пост» (9 февраля-27 марта). Учитывая, что он прибыл в Венецию «в середине января двадцать четвёртого года» (см. § 50) и прошёл пешком неблизкий путь от Венеции до Генуи, а потом — по морю — до Барселоны. можно предположить, что в этот последний город он прибыл во второй половине февраля или в начале марта.
116
Гисабель Росер (в оригинале: Guisabel Roscer). Её фамилию следует писать Roser, хотя пишется она также Poc'ec (Ros'es) и Росель (Rosell). Правильным здесь считается написание Roser, использованное самим св. Игнатием в собственноручно написанном им послании Хайме Кассадору от 12 февраля 1536 г., опубликованном в Поел., I, рр 93–99. Она познакомилась со св. Игнатием ещё в 1523 г., когда он впервые был в Барселоне. В этом городе она была его великой благодетельницей всё время, пока о: i там учился, и продолжала оставаться таковой, когда святой перебрался в Париж. В 1543 г. она побывала в Риме вместе с двумя подругами, а в 1545 г. исполнилось ее желание принести торжественные обеты в Обществе. Однако в силу различных затруднений, возникших впоследствии, св. Игнатий добился для неё диспенсации от этих обетов и того, чтобы Общество впредь было свободно от обязанностей руководить женщинами, бывшими у неё в послушании. В 1547 г. Исабель Росер вернулась в Барселону, где принесла обеты во францисканском Ордене в монастыре св. Марии Иерусалимской, в котором она и умерла.
117
Херонимо Ардёволь, а не Ардёбало (Ard'ebalo), как пишет о. Рибадеыейра (Жизнь 1,1,13). Будучи бакалавром, он возглавлял кафедру грамматики в барселонской шко ле Эстудьо Хенераль в течение курса 1525–1526 гг., когда св. Игнатий был учеником этой школы. См. об этом: Далмасес, 1941. До начала курса 1525–1526 п магистр Ардёволь был, вероятно, репетитором или особым учителем св. Игнатия: такая должность существовала в школе Эстудьо Хенераль согласно Уставу от 1508 г. Поэтому вполне возможно, что Ардёволь стал помогать св. Игнатию и его занятиях сразу после того, как последний прибыл в Барселону. См. также Батльори, Восемь веков, pp. 85-100; Мадурель-Далмасес, pp. 370–407.
Вернувшись в Барселону, он начал учиться очень старательно (§ 54).
из <Ордена> святого Бернарда), человек весьма духовный, и <паломник> желал находиться при нём, чтобы обучаться, чтобы успешнее вести духовную жизнь, а также приносить пользу душам Поэтому он ответил, что примет это предложение, если не найдёт в Манресе тех возможностей, на которые надеялся. Однако, придя туда, он обнаружил, что этот монах умер [118] . Поэтому, вернувшись в Барселону, он начал учиться очень старательно.
118
Речь
Но ему сильно мешала одна вещь: когда он начинал зубрить [119] как это необходимо на начальных ступенях грамматики, к нему приходили новые духовные постижения и новые радости, и они настолько его захватывали, что он не мог зубрить и не мог отогнать их, как отчаянно ни боролся с ними.
55. И вот, многократно поразмыслив об этом, он сказал себе: «Когда я молюсь, когда стою на Мессе, ко мне не приходят столь яркие постижения». Так мало-помалу он осознал, что это было искушение. Тогда, помолившись, он отправился в Санта-Мария дель-Мар [120] , рядом с домом учителя, и попросил его, чтобы тот со изволил разок выслушать его в этой церкви. И вот, когда они при сели, он правдиво рассказывает ему обо всём, что происходит н его душе, и о том, сколь мало преуспел он до сих пор по этой причине. Однако он дал вышеозначенному учителю обещание, сказав: «Обещаю Вам, что никогда не буду отвлекаться, слушая Вас, все эти два года, покуда в Барселоне у меня есть хлеб и вода, которыми я могу обойтись». Когда он с сильным чувством дал это обещание, никогда более не было у него этих искушений.
119
В оригинале ‘decorar’: архаизм, который кордовец Росаль, один из лексикологов той эпохи, объяснял так: «знать или заучивать что-либо наизусть (de coro), т. е. на память». Очевидно, Игнатий зубрил латинские склонения и спряжения Глагол decorar (в несколько ином значении) встречается также в «Дон Кихоте» (т. I, гл. XI). Как отмечает Поджи (с. 193), св. Игнатий, скорее всего, изучал латинский язык по грамматике Небрихи, вышедшей в Барселоне в 1523 г. и впоследствии активно использовавшейся иезуитами. — А.К.
120
Санта-Мария-дель-Мар (в оригинале «де-ла-Мар»): крупный готический храм в Барселоне, расположенный в окрестностях порта. Его строительство было завершено в 1383 г. — К. де Д., А.К.
Боли в желудке, начавшиеся у него в Манресе, из-за которых он надел обувь, прекратились, и с желудком у него было всё в порядке с тex пор, как он отправился в Иерусалим. По этой причине, обучаясь в Барселоне, он почувствовал желание вернуться к прежнему покаянию, и потому для начала проделал дырки в подошвах своих башмаков. Мало-помалу он расковырял их так, что, когда настали зимние холода, он носил лишь верхнюю покрышку от них.
55. Когда закончились два года обучения, за которые, как ему говорили, он весьма преуспел, его учитель сказал ему, что он уже может приниматься за <свободные> искусства и что ему нужно отравляться в Алькалу. Но всё же он добился того, чтобы его проэкзаменовал один доктор теологии, посоветовавший ему то же самое. И тогда он отправился в Алькалу один, хотя у него, кажется. уже было несколько товарищей [121] .
121
Уже в Барселоне к св. Игнатию присоединились Калисто де Са, Лопес де Касеpec и Хуан де Артёага. См. Поланко, Краткое изложение: FN, I, р. 170, примм. i 10. Относительно Калисто де Са следует добавить то, что говорится в прим. 16§ КО Автобиографии». Он родился, очевидно, в 1506 или 1507 г.
Придя в Алькалу, он стал просить милостыню и жить подаянием. Когда он прожил таким образом десять или двенадцать дней, |как то раз один клирик и остальные, бывшие с ним, видя, что <паломник> просит подаяние, стали высмеивать его и говорить ему что-то оскорбительное, как обычно поступают с теми, кто просит милостыню, будучи здоров. А в это время мимо проходил управляющий новым «госпиталем» Антесаны [122] . Выказав недовольство происходящим, он подозвал <паломника> и взял его с собой в «госпиталь», где дал ему комнату и всё необходимое.
122
Этот новый «госпиталь» носил название Богородицы Милосердной или (по имени его основателя) «госпиталь» Антесаны. Не известно достоверно, кто был в то время управляющим этого «госпиталя». Старинные биографы не упоминают его имени. О. Кристббаль де Кастро в рукописной Истории Общества Иисуса в Алькалё говорит, что это был Лопе де Деса. Однако о. Фита утверждает, что он видел рукопись, составленную в этом «госпитале» и озаглавленную Список управляющих капитулом сего «госпиталю» Богородицы Милосердной с 23 января 1516 г. по февраль 1533 г…, из которого явствует, что управляющим («prioste») в 1526 г был некто Хуан Васкес. См. Фита, 1898, р. 529.
57. В Алькалё он учился почти полтора года [123] , поскольку в Барселону, где он проучился два года, <паломник> прибыл в двадцать четвёртом году, Великим Постом, а в Алькалу пришёл в двадцать шестом году. Там он изучал «Термины» Сото [124] , «Физику» Альберта [125] , а также Магистра «Сентенций» [126] . Находясь в Алькале, он занимался преподанием духовных упражнений и разъяснением христианского вероучения, принеся тем самым <добрый> плод во славу Божию Многие люди дошли до глубокого знания духовных вещей и обрели вкус к ним. Другие же сталкивались с различными искушениями — как, например, одна особа, которая захотела подвергнуть себя бичеванию, но не смогла этого сделать, словно кто-то взял её за руку.
123
Не известно с полной достоверностью, сколько продлилось пребывание св. Игнатия в Алькалё. Если он провёл в Барселоне два года (см. § 56), то в Алькалу он прибыл, видимо, в конце марта 1526 г. С другой стороны, поскольку о судебном решении по последнему процессу о его поведении, который там происходил, ему сообщили 1 июня 1527 г., и через двадцать дней после выхода из тюрьмы он покинул Алькалу (Поланко, Краткое изложение, § 40: FN, I, р. 175), получается, что его пребывание в этом городе продлилось с конца марта 1526 г. примерно по 20 июня 1527 г., так что полутора лет не набирается. С другой стороны, супруга управляющего «госпиталем» Антесаны, допрошенная на процессе 19 ноября 1526 г., «сказала, что Иньиго и Калисто находятся здесь, должно быть, уже четыре месяца» (MI, Scripta, I, р. 604). Согласно этому сообщению, прибытие Игнатия в этот город следует датировать июлем, и тогда его пребывание в Алькале продлилось немногим долее одиннадцати месяцев. Показание свидетельницы на процессе в Алькале, возможно, подтверждается тем фактом, что в Барселоне курсы в школе Эстудьо Хенераль, где св Игнатий, очевидно, учился, заканчивались в июле (см. Далмасес, 1941, р. 289), и кажется странным, что св. Игнатий мог прервать курс, покинув Барселону в марте
124
«Термины» (T'erminos), иначе «Суммулы» или «Логика». «Суммулы» («Summulae») Доминго Сото были впервые напечатаны в Бургосе в 1529 г., но это обстоятельство не мешает нам предположить, что тремя годами ранее среди его учеников уже ходили какие-то рукописные заметки.
125
Св. Альберт Великий написал, кроме всего прочего, 8 книг «Физики».
126
«4 книги сентенций» Петра Ломбардского, которого называли также «Магистром “Сентенций”», представляли собою систематическое изложение всей схоластической теологии и пользовались громадной популярностью.