Рассказ-приквел к Кровавому закону
Шрифт:
Ринслер посмотрел на своего друга, как на сумасшедшего.
— Ты что, вообще рехнулся?!
Ответом ему послужил предательский смех обоих мужчин.
— Прости, друг, я просто не знаю, что и думать. Ты целый час провел в коридоре наедине с девушкой при романтичном зеленом свете, вернулся сюда без рубашки и утверждаешь, что между вами ничего не было. Я боюсь предположить, чем вы там занимались.
— Светожелов считали, — хрюкнул Трэн.
— Ага, — мрачно подтвердил Ринслер. — Эта девка не в моем вкусе, понятно?
— Почему? —
— Она толстая.
— Ринслер, раньше ты так никогда не привередничал, — покачал головой Лекс, внимательно наблюдая за реакцией своего друга. — Где твой животный инстинкт?
— Рядом с ней он не проснется, можешь быть спокоен, — заверил своего друга Ринслер, скрутил матрац, засунул его под подмышку и пошел прочь из барака.
— Что это с ним? — удивленно спросил Трэн.
— Судя по всему, она ему понравилась.
— По-моему, как раз наоборот.
— Ты не знаешь Ринслера, — покачал головой Лекс. — Упертый осел. До последнего не признается.
Эва тихонько открыла дверь, выглянула в темный коридор. Когда воины ложись спать, факелы заботливо тушили, чтобы свет не горел понапрасну. В тоннеле было непривычно тихо, и это настораживало еще больше. Убедившись, что никогда нет, Эва вышла в коридор, сделала шаг в сторону и с шумом обо что-то навернулась. Неуклюже взмахнула руками и полетала носом в пол, благо успела вовремя подставить для удара плечо. От боли выругалась таким матом, что тут же получила подзатыльник, словно маленькая нашкодившая девочка.
Ринслер потер ушибленную ногу, об которую споткнулась слепая дура, и раздраженно, но все-таки тихо, зашипел:
— Тебя, похоже, только ремнем по заднице перевоспитать можно!
— Ты что здесь делаешь?! — воскликнула Эва, поднимаясь на ноги и вглядываясь в очертания темной фигуры, которой свечение светожелов придавало воистину устрашающий оттенок.
— Не ори ты так, всех разбудишь.
— Ты что здесь делаешь?! — уже шепотом спросила девушка.
— Жду, пока ты сбежишь.
— Зачем? — тупо спросила Эва.
— Чтобы поймать и убить! — Показалось, или рука мужчины действительно дернулась в явном желании настучать ей по голове?
— Не боишься, что жить скучно станет? — Эва скрестила руки на груди.
— Да я мечтаю об этом! Так что давай, либо ты возвращаешься обратно, либо считай последние секунды своей жизни и кайся в грехах.
— Ого, можно покаяться в грехах? — голос девушки прозвучал настолько холодно, что мужчина против воли поежился.
— Да, только сократи до общих фраз, а то мы так до следующего утра не уйдем.
— Я не такая плохая, как ты думаешь. И сознаюсь лишь в одном грехе, о, Прислужник Берегини!
Ринслер поморщился. Актриса, что б ее.
— Дело в том, — меж тем продолжала девушка, — что я очень, очень, очень, очень, очень, очень, очень, очень, очень…
— Ну?!
— Очень,
— Ой, началось, — разочарованно протянул Ринслер. — Сказки про туалет рассказывай кому-нибудь другому.
— Сказки?! — возмущенно зашипела Эва и яростно пнула мужчину по ноге. — Сказки?! Да я сейчас прямо тут обос…
— Не хочу знать, что ты сейчас сделаешь, — категорично заявил Ринслер и быстро поднялся на ноги, встав прямо напротив девушки. Схватил ее под локоть и потащил к выходу из коридора.
— Ты куда меня ведешь?! — возмутилась Эва, попытавшись вырваться из тисков, но в который раз убедилась, что эти пальцы как будто были сделаны из железа.
— Что, в туалет уже перехотелось?
— Я и сама дойти могу.
— Три раза я уже видел, как ты сама ходишь. Прости, но на этот раз ты не сбежишь.
— И не собиралась, — огрызнулась девушка.
Ринслер пытался тащить ее быстро, придерживая за локоть, и со стороны казалось, как будто лошадь тащит повозку. Эва шла неохотно, то и дело спотыкаясь буквально обо все, что встречалось ей на пути. Идти было совсем недалеко, но этот путь показался Ринслеру вечностью. Наконец, они оба почувствовали удушающую вонь, красноречиво ознаменовавшую конец мучительной дороги. Мужчина подтолкнул оторопевшую девушку в спину, пробурчав, чтобы та поторапливалась.
— Ты тут останешься?! — возмутилась Эва.
— Да.
— Я при тебе не буду! — тут же провокационно заявила девушка.
— Придется.
— Ты что, издеваешься?! Извращенец!
— К твоему сведению, в этой полутьме почти ничего не видно.
— Да мне все равно! Уйди!
— Стесняешь? — насмешливо поднял бровь Ринслер.
— Уйди, — прошипела Эва.
Они побуравили друг друга одинаково недружелюбными взглядами, и, в конце концов, мужчина тяжело вздохнул, сказав:
— Я буду за эти углом. Выкинешь что-нибудь, и я утоплю тебя прямо тут, поняла?
— Да что я могу выкинуть? Разве только чужую кака…
Договорить Эва не смогла, так как получила унизительный подзатыльник и услышала грозные слова:
— Поругайся еще тут.
В следующий момент Ринслер скрылся за углом и на возмущенное: „что естественно, то небезобразно!“ уже ничего не ответил.
Мужчина прислонился затылком к прохладной стене и медленно втянул воздух. Поморщился от запашка. Но делать было нечего — эта дура точно что-то задумала. Слишком уж все просто. Ринслер дотронулся до пояса, просто чтобы проверить, на месте ли нож… и нащупал пустоту. От неожиданности оторвался от стены. Дотронулся до пояса еще раз — ничего нет. Не мог же он его забыть! Нож всегда был при нем. Ринслер мог расстаться с чем угодно, но только не с оружием, пусть и с таким сомнительным.