Рассказ-приквел к Кровавому закону
Шрифт:
Ей понадобилось всего несколько минут, чтобы прийти в себя, но сказать что-то мужчине она не осмелилась. Не потому что боялась, а потому, что просто не хотела. Донес и донес.
Ринслер поставил ее на ноги, открыл нужную дверь и буквально втолкнул девушку внутрь, словно тряпку какую-то. А затем деревянная конструкция с глухим щелчком захлопнулась прямо у Эвы за спиной.
Девушке показалось, что все, что только что произошло — был просто плодом больной фантазии и ничем более. Эва аккуратно
Нет, сегодняшние события ей точно не привиделись.
Об этом говорила не только чуть пульсирующая боль внизу живота, но и припухшие губы, все еще помнящие вкус тех властных и настойчивых поцелуев.
— Слушай, может хватит уже? — удивленно изогнул бровь Лекс.
Ринслер раздраженно поджал губы.
— Что на этот раз?
— Да ничего. Просто, по-моему, меч уже достаточно заточен.
Ринслер посмотрел на буквально светящееся от такой трепетной заботы лезвие и принялся точить его с двойной силой. Лекс едва удержался, чтобы не схватиться за голову.
— Дружище, что происходит?!
— Ничего.
— Тогда какого рожна ты точишь этот меч?!
— Это что, запрещено?
— Нет. Но два дня подряд?! Тебе самому не надоело?
— Я хочу, чтобы мое оружие было готово к бою, — со злостью ответил Ринслер. — Тебя что-то не устраивает?
— Еще немного и твое оружие будет готово к выставке. Ты можешь сказать, что происходит?
Лекс с усталым вздохом опустился на кровать рядом со своим другом. Вперил в того внимательный взгляд.
— Ничего не происходит, — привычно огрызнулся Ринслер.
— Это из-за той девчонки?
— Нет.
— Серьезно? После визита к ней ты сам не свой.
— Я. Просто. Хочу. Быть готовым к Бою. Ясно?!
Лекс легкомысленно пожал плечами.
— Ладно, как скажешь. Я сам спрошу у нее.
— Чего?! — опешил Ринслер, вмиг забыв о своем оружии.
— Руку даю на отсечение, это из-за нее. Но раз ты молчишь, я спрошу у нее. Ну, не так, как ты, конечно. Ты же знаешь, я не люблю долгих прелюдий.
— Запугиваешь? — усмехнулся Ринслер, покачав головой. — Мне все равно.
— Это хорошо. Меньше проблем.
Лекс поднялся на ноги, посмотрел на своего хмурого и молчаливого друга, вздохнул и отправился исполнять обещанное. В конце концов, с Эвой он уже был знаком и правду узнать будет легко. Вот только услышать ее от Ринслера было бы предпочтительнее.
Лекс довольно быстро дошел до коридора „лапочек“, в какой-то момент заметив преследующую его тень. И не ошибся. Стоило мужчине коснуться ручки заветной двери, как прямо перед ним материализовался Ринслер и хмуро сказал:
— Пошли.
Лекс в ответ лишь усмехнулся и направился вслед за своим другом в темный
— Что она сделала? — спросил он, как только они остановились.
Ринслер прислонился к каменной стене, провел пятерней по волосам.
— Не она, а я.
— Ты ее убил? — опешил Лекс. По-другому объяснить такое состояние он не мог.
Ринслер с горечью усмехнулся.
— Лучше бы я ее убил.
Лекс прищурился, наблюдая за своим другом, и вдруг до него дошло.
— А-а… так ты ее… ну и ладно, подумаешь.
— Ты идиот, да? — раздраженно взмахнул руками Ринслер.
— Нет, — не обиделся Лекс. — Неужели тебя совесть гложет?
— Да причем тут совесть!
Лекс вдруг вспомнил о чокнутой теории своего друга на счет девушек, и устало вздохнул.
— Слушай, все девушки, что сюда попадают, становятся „лапочками“. Тут не может быть невинных особ. Смирись уже с этим.
— Чего? — Ринслер удивленно уставился на своего друга.
— Ну, эта твоя теория о девушках, пирогах…
— Тебе что, приятно доедать надкусанную сливу? — оскорбился за свои убеждения Ринслер и тут же добавил: — Но дело даже не в этом.
— Не в этом? — удивился Лекс. — Это уже интересно. Что же ты такого с ней сделал?
— Лучше спроси, чего я не сделал.
— И чего ты не сделал?
Ринслер почесал затылок.
— Это… это случайно получилось.
— Ты все-таки ее убил, — заключил Лекс.
— Нет, я ее… изнасиловал.
— Случайно изнасиловал?
— Нет, специально.
— Ну и? Тут с каждой „лапочкой“ так обращаются.
Ринслер вздохнул, не зная, как объяснить своему другу то, что произошло.
— Думаешь, она будет мстить? — пытался докопаться до правды Лекс, вообще ничего не понимая.
— Нет, это вряд ли.
— Тогда что тебя не устраивает? Опять твои пироги?!
— Ты достал уже. Нет. Ей должно было быть больно, понятно? А она…
Мужчина фразу не закончил, но Лекс и без этого все прекрасно понял.
— Ей понравилось?!
— Если ты сейчас заржешь, я выбью тебе челюсть, — хмуро предупредил Ринслер.
— Я не смеюсь, — примирительно поднял руки Лекс, и на несколько секунд в тоннеле повила тишина, нарушаемая лишь двумя порывами кашля.
— Только попробуй!
— Да не смеюсь я, не смеюсь! Просто в горло что-то попало.
Дальше Лекс согнулся в еще одном неконтролируемом порыве кашля, сопровождаемом красноречивым пофыркиванием.
— Ты закончил? — сухо спросил Ринслер, когда его друг „накашлялся“.