Расскажи мне
Шрифт:
Павел вздрогнул, внутренне похолодел, страшась дальнейшего рассказа.
"Всё то время, пока её искали, отец и Рита не спали, почернели все, а я получил самые тяжёлые воспоминания, Только позже я понял смысл материных слов: "Это нам с тобой расплата за Надю". Она считала, что за разрушение чужой семьи надо платить.
Мерзавец девочку оглушил, закинул в багажник и мчался по трассе в другой регион, пока все силы были брошены на поиски ребёнка здесь, в городе. Как Ваське удалось освободиться от кляпа и от пут - мы не знаем. Но всем нам повезло. Когда
Егор докурил и раздавил окурок в пепельнице, отошёл от окна и начал рассказывать дальше, но голос его чуть подсел, глаза же были наполнены такой болью, что Павел сразу отвёл взгляд.
" Василиса перестала говорить на какое-то время, часто просыпалась в истерике по ночам и даже одно время слегка заикалась, но потом оказалось, что ничего не помнит их тех бесконечных часов ужаса. Провал в памяти. Годам к девяти, когда мы переехали в этот дом и познакомились с тобой, уже ничего не напоминало в ней того ребёнка с замороженным взглядом. С ней не сделали ничего гадкого, но избили: синяки на теле и на лице служили этому подтверждением. Но память может вернуться, чего мы боимся до сих пор. Страх за неё уже въелся в нас: ведь мы трое все эти годы, хоть не обсуждали больше тот кошмар, всячески оберегали её. Васька росла без наказаний, купаясь во всеобщей любви. Может быть, от этого и выросла немного балованной".
– Почему ты никогда не рассказывал об этом? Ведь мы друзья столько лет.
– Это тяжело до сих пор даже вспоминать. Те полторы суток, что мы не видели её, были бесконечным адом, который неизвестно когда и чем мог закончиться. Мне трудно объяснить - это надо пережить.
4.
Сообщение о том, что Василиса собралась слетать в Турцию в конце августа, вызвало нешуточный домашний переполох за семейным ужином.
– Отец, не давай ей денег,- потребовал Егор,- одна она полетела. Ага! Щас!
– Ах ты, предатель,- Василиса надулась.
– Он прав, - перепалку прекратил строгий голос родителя.
– Мамааа,- в ожидании поддержки.
– Родная, одна ты не можешь лететь,- ещё одна попытка вразумить дочь.
– Трое против одной меня? Это честно?
– девчонка, обиженная и возмущённая, умчалась с кухни. Егор пришёл первый, устроился с удобством на её диване, подложив подушку под спину, вытянув перед собой крепкие ноги и удерживая затылок сцепленными ладонями.
– Я никого не звала,- сидя на широком низком подоконнике у приоткрытого окна, она поймала насторожённый взгляд брата и желая вызвать его на ссору, пересела так, что опасность опрокидывания вниз не казалась такой уж невероятной, а тот поднялся и сдёрнул её с окна.
– Чего ты добиваешься? Опять не по-твоему? Может быть, пора повзрослеть и не нервировать родителей своими выходками?- негодование в интонациях голоса и страх в серых глазах.
– Прости. Ты испугался за меня?
–
– Не буду, обещаю.
В комнату с удивлёнными глазами зашёл отец и увидел обнявшуюся парочку.
– В чём дело? Егор, не поддавайся на её уловки. Ты же только что был против,- игнорируя обиженное лицо дочери, выглядывающее из-за плеча заступника.
– Егор,- отец не уходил.
Парень выпустил сестру из рук и вышел из комнаты, а упрямица раздражённо плюхнулась на диван.
– Вася, почему ты отказалась лететь с Егором?
– Парни едут с девушками, а я рядом бедной родственницей?- она насупилась и отвернулась.
– Это гораздо безопасней.
– Чтооо?- возмущённо свела бровки.- Я с ними?
– представила себе целующуюся парочку: Павла с Кариной и почувствовала дурноту. Лену ещё можно вытерпеть, но Карину... увольте.
– Вася.
– Пап. Что же мне делать? Вы с мамой поедете в октябре, когда я уже буду учиться, Егор с Пашкой едут с девчонками, а я? Меня в кладовку запереть и ключ выбросить? Мы же были там.
Старший Морозов посмотрел виновато.
– Не сравнивай, мы ездили семьёй, а ты одна. Мать вся изволнуется.
– Хорошо, я поеду с Ромкой.
– Ещё того не лучше,- нахмурился отец.
Васька обиженно выдернула, захваченную было руку из отцовской ладони, прихватила мобильник и, хлопнув дверью, пулей вылетела во двор.
– Ромчик?- присев на скамейку за кустами шиповника.
– Привет, что случилось?
– Приезжай, только возьми для меня куртку, я около дома сижу в одной футболке. Поторопись.
– Лечу, крошка.
Они мчались по вечерним улицам, пока ещё не освещённым, к Ромкиному дому, объезжая оживлённые улицы. Смеркалось, включались фонари, зажигались разноцветные рекламы, встречный ветер проказливо бросал в лицо смесь запахов уставшего за день города: тёплого асфальта, утомлённой солнцем листвы деревьев, автомобильных выхлопов и настоявшимися ароматами цветущих растений.
– Где родители?- спросила Вася, снимая джинсовую куртку, которая доходила ей почти до середины бёдер, и скидывая кеды.
– В гостях,- Ромка всем корпусом прижал её к стене и начал жадно целовать.
Василиса ещё не перешла ту черту, после которой могла считать себя состоявшейся женщиной, но Роману позволялось многое: он положил её мягкую ладошку себе на натянувшуюся ширинку. Девчонка не вздрогнула и не отдёрнула руку, а ласково погладила его, но, тем не менее, твёрдо произнесла:
– Нет.
– Даааа,- он не отпускал её ладонь.
– Прекрати, или я уеду.
– Ведьма,- произнёс Ромка разочарованно, но затих, а потом утащил Васю на диван.
– Боишься?- улыбнулся и успокаивающе провёл пальцем по щеке.
– А ты считаешь, что я сплю и вижу, как отдаться парню в чужой квартире, при этом постоянно опасаясь быть застуканной его родителями на самом интересном месте?
– Прости. Но мы уже давно вместе.
– Ром, я не могу так: прячась и торопясь куда-то.