Рассказы Чумы
Шрифт:
Когда Эвмел в сильных судорогах упал на пол рядом с алтарем, с его правой руки стекала тонкая струйка крови.
***
Побои велитов, усталость и тяжелые мысли об Эврифее сделали свое дело, и Тартес, утомленный пройденным днем, наконец задремал на охапке соломы, лежавшей в углу его темницы.
Луций так и не навестил своего пленника - консул, недовольный его провалом, задержал римлянина у себя.
...
Голос снаружи негромко выругался, и почти сразу же дверь распахнулась, впуская чужака внутрь.
Мисриец в черном парике опасливо прикрыл дверь. В полумраке Тарт почти ничего не видел.
– Тсс, - прошептал ему неизвестный прямо в ухо, разрезая веревки. Атлант обрадованно встряхнул запястьями, разгоняя застоявшуюся кровь.
– Идем, - ночной гость потянул его за собой.
Короткий темный коридор вывел их на улицу. В свете полной луны, щедро разлившей свое тусклое сияние по дорогам города, Тартес с потрясением увидел лицо своего спасителя.
Сомнений быть не могло - от римского плена его избавил Гадер.
– Гадер!
– воскликнул младший брат, разом забыв об осторожности.
– Ты! Как...
– Тихо!
– шикнул архонт, оглядываясь.
– У меня пока всего одна жизнь, Тарт, чтобы ей так безумно распоряжаться.
– Скажи мне, Эвмел с тобой?
– Он в библиотеке, - и Тартес быстро пересказал ему события последних дней.
– Мне кажется, наш брат сошел с ума. Он все время думает только о том, как воскресить прошлое.
Гадер помолчал, осмысливая сказанное.
– Нам надо поторопиться, - сказал он наконец.
– Недалеко отсюда нас ждет твоя жена.
Вскинувшись от радости, атлант сразу забыл про безумие Эвмела и последовал за Гадером.
– Ты не расскажешь, как ты здесь оказался?
– на ходу спросил он у архонта.
– Это же великолепно! Теперь нас четверо, и мы могли бы...
– Потом как-нибудь, - прервал его возлияния старший.
– И, Тарт, я бы очень хотел, чтобы ты ничего не говорил Эвмелу о моем появлении.
– Но почему?
– удивился Тартес.
– Я уверен, он очень обрадуется твоему присутствию...
–
– И еще: следуйте за ним. Не считай его сумасшедшим, брат. Эвмел мудр, и знает, что делает. Мне пора. Эврифея ждет тебя там, - он махнул в сторону низких деревьев, под которыми в нетерпении застыла фигура, закутанная в плотные одежды.
– Я не открывал ей своего лица. Надеюсь, что ты сохранишь его в тайне.
Тартес крепко обнял архонта.
– Я сделаю все, как ты сказал.
– Мы еще увидимся, - Гадер поднял плотную ткань до самых глаз, повернулся и исчез в ночном полумраке.
Тартес, задержавшись на миг, поглядел ему вслед, а затем заспешил к своей возлюбленной.
***
Спускаясь в гавань, Эвмел уже почти пришел в себя. Рука больше не кровоточила. Голова была необыкновенной ясной; сила переполняла тело и рвалась наружу.
Мысли теперь не возвращались навязчиво к затонувшему острову. Отныне он знал, что ему делать.
Брат с супругой ждали его на побережье. Волны легко сбегали с мокрого песка, оставляя за собой темный след.
Тартес выглядел помятым. Эврифея была цела, за исключением нескольких царапин на нежных запястьях.
– О боги, брат, как же ты вовремя!
– воскликнул Тартес, когда он приблизился к ним.
– Нас схватил Луций, но нам повезло...
Эвмел улыбнулся, проводя ладонью по мелким ранкам девушки.
Эврифея ахнула, увидев, как они затягиваются. Затем он в полном молчании повернулся к Тартесу и сделал то же самое с его головой.
– Что это?
– вскрикнул изумленный архонт, почувствовав, как отступает изнуряющая боль.
– Как ты это делаешь, брат?
– Не говори мне о богах, Тарт, - глаза атланта лихорадочно блестели.
– Мы сами теперь боги и выше богов! Нам нет нужды воскрешать умерших. Мы создадим свою Атлантиду!
Тартес хотел крикнуть, чтобы Эвмел поостерегся гневить Посейдона и Клейто, но, вспомнив слова Гадера, осекся. Правитель тем временем принялся чертить на песке тонкие линии.
Огромный круг с шестиугольником в центре. Внутри треугольник и два круга поменьше. Семь значков: шесть по углам главной фигуры, один в центре. Три полукольца, охватывающих вершины треугольника.
И, наконец, мелкие буквы по шести радиусам, пронзающим насквозь шестиугольник и основной круг.