Рассказы из сборника "Странная конфетка"
Шрифт:
– Ваша дочь жива, так что я не могу поднять ее. Она не одичавший вампир, так что вам не нужны услуги истребительницы. Чем же я могу вам помочь?
Она наклонилась, ее руки комкали салфетку, а глаза снова зажглись яростью.
– Если вы мне не поможете, то к утру она станет вампиром.
– Не поняла?
– удивилась я.
– Она намеревается сегодня стать одной из них.
– Для того чтобы стать вампиром, нужно три укуса, миз Маккензи. И все три укуса должны быть сделаны одним и тем же вампиром. Невозможно стать вампиром за одну ночь,
– У нее два укуса на бедрах, я их случайно увидела, когда она выходила из ванной.
– Вы уверены, что это укусы вампира?
– спросила я.
Она кивнула.
– Я устроила сцену, схватила ее, заставила показать мне их. Это укусы вампира, точно такие, как на фотографиях, которые нам показывали на собраниях родительской ассоциации. Ну, вы знаете, лекции для родителей, чтобы они могли распознать, если их ребенок замешан в чем-то, связанном с монстрами.
Я кивнула. Я знала, что за лекции она имеет в виду. Частью там была ценная информация, частью - запугивание, частью - расистские бредни, если это слово можно здесь применить. Уж точно они были предвзятыми.
– Сколько лет вашей дочери?
– Семнадцать.
– Всего через год она будет совершеннолетней, миз Маккензи. Как только ей исполнится восемнадцать, она сможет стать вампиром, и вы не сумеете ей помешать.
– Вы так спокойно об этом говорите. Вы это одобряете?
Я сделала глубокий вдох, а затем медленно выдохнула.
– Я бы хотела поговорить с вашей дочерью, попытаться отговорить ее от этого шага. Но откуда вы знаете, что это должно произойти именно сегодня? Укусы должны быть нанесены на протяжении очень короткого времени, иначе тело сумеет побороть инфекцию, или черт его знает, что оно такое.
Ученые все еще спорят о том, из-за чего люди становятся вампирами. Кроме биологических изменений здесь присутствует определенный мистицизм, а наука никогда особо не преуспевала в объяснении вещей подобного рода.
– Укусы были свежими, миз Блейк. Я позвонила человеку, который читал нам лекцию, и он посоветовал мне пойти к вам.
– Кто это был?
– Джереми Рубенс.
Я нахмурилась.
– Не знала, что он вышел из тюрьмы.
Ее глаза широко раскрылись.
– Из тюрьмы?
– Он не упомянул в своей лекции, что его посадили за попытку совершения, нескольких десятков, если не сотен убийств по предварительному сговору? Он был главой организации "Человек превыше всего", когда они пытались уничтожить всех вампиров и многих оборотней Сент-Луиса.
– Он говорил об этом, - признала она.
– Он сказал, что никогда бы не согласился на такую жестокость, и что все это было совершено без его ведома.
Я улыбнулась, и сама почувствовала, насколько неприятная вышла улыбка.
– Джереми Рубенс однажды сидел на том же стуле, на котором сейчас сидите вы, и говорил, что цель ЧПВ - уничтожить всех до единого вампиров в Соединенных Штатах.
Она молча глядела на меня, и я сменила тему. Она все равно будет
– Миз Маккензи, вне зависимости от вашего одобрения, моего или Джереми Рубенса, вампиризм легален в этой стране и у вампиров есть права. Так обстоят дела.
– Эми - семнадцать, и если это существо обратит ее до того, как она станет совершеннолетней, то это будет убийство и я подам на него в суд за убийство. Если он убьет мою Эми, я добьюсь его смерти.
– Вы уверены, что это именно "он"?
– Укусы были очень, очень высоко на бедрах.
– Она не поднимала взгляда от собственных колен.
– На внутренней стороне бедра.
Мне не хотелось дальше развивать тему женщины-вампира, но пришлось продолжить, потому что я, наконец, поняла, чего хотела от меня эта женщина, и почему Джереми Рубенс прислал ее ко мне.
– Вы хотите, чтобы я нашла вашу дочь до того, как она будет укушена в третий раз, так?
Она кивнула.
– Мистер Рубенс считал, что если кто-то сможет найти ее вовремя, то только вы.
Учитывая, что ЧПВ пытались убить и меня тоже - во время своей большой чистки, - вера Рубенса в мои силы была несколько странной. Небезосновательной, но странной.
– Когда она пропала?
– Около девяти, может, чуть позже. Она принимала душ, собиралась пойти сегодня гулять с друзьями. Мы жутко поскандалили, и она заперлась в своей комнате. Я запретила ей выходить из дому, пока она не оставит эту кошмарную идею стать вампиром.
– А когда вы зашли проверить, как она, ее не было на месте?
– спросила я.
– Да.
– Она выпрямилась на стуле, поправляя юбку. Это, похоже, был признак нервозности.
– Я позвонила ее друзьям, с которыми она собиралась идти развлекаться, но со мной не стали разговаривать. Тогда я пошла домой к ее лучшей подруге, и ей пришлось со мной поговорить.
– Она снова разгладила юбку, проведя руками до колен, как будто что-то было не в порядке и с чулками тоже. На мой взгляд, все было на месте.
– У них были поддельные удостоверения личности, в которых значилось, что им больше двадцати одного, и они уже несколько недель ходили в вампирские клубы.
Миз Маккензи продолжила, глядя на крепко сжатые руки у себя на коленях.
– У моей дочери рак костей. Чтобы спасти ее жизнь, на следующей неделе ей отнимут левую ногу ниже колена. Но на этой неделе у нее начались боли и в другой ноге тоже.
– Она подняла взгляд. Я ожидала увидеть слезы в ее глазах, но они были пусты - ни слез, ничего. Как будто ужас и чудовищность ситуации высосали ее досуха.
– Мне жаль, миз Маккензи, жаль вас обеих.
Она покачала головой.
– Не меня жалейте. Ей - семнадцать, она красива, умна, отличница, а ей на следующей неделе должны отрезать ногу. Ей сейчас приходится ходить с тростью. Ее друзья скинулись и купили ей стильную готскую трость из черного дерева с серебряным черепом наверху. Она ее обожает, но для чего трость, если у нее не будет обеих ног?