Рассказы о русском подвиге
Шрифт:
И сразу корабль ожил. Выбежали на палубу перепуганные офицеры.
Заметались, не понимая, в чем Дело, заспанные солдаты.
А русские лодки тем временем подошли к фрегату. Облепили лодки фрегат со
всех сторон. Словно муравьи на сахарную голову, стали карабкаться по крутым
бортам «Гедана» русские солдаты.
Первым на палубу ворвался Меншиков. Блеснул в руках Меншикова
дымящийся пистолет, ловко заиграла острая шпага.
— Эка какой ты, швед, глупый! — приговаривал
направо. — Не ходил бы ты, швед, в чужие земли! — и колол налево.
Между тем над Невой поднялось солнце. Туман рассеялся. Стал виден и
второй шведский корабль, «Астрильд». И на «Астрильде» идет бой. На «Астрильде» —
сам Петр. Хорошо заметна высокая фигура Петра. Петр улыбается Меншикову:
понимает, что шведам не отбиться.
Однако нелегко далась русским победа. Геройски сражались шведские корабли.
Стыдно им было русским лодкам сдаваться в плен. А все же пришлось.
В честь победы русские отлили медаль. «Небывалое бывает», — говорил Петр
про эту победу.
НА БЕРЕГУ НЕВЫ
Пустынны берега реки Невы: леса, топи да непролазные чащи. И проехать
трудно, и жить негде. А место важное — море.
Через несколько дней после взятия Ниеншанца Петр забрал Меншикова, сел
в лодку и поехал к устью Невы. При самом впадении Невы в море — остров. Вылез
Петр из лодки, стал ходить по острову. Остров длинный, плоский, словно
ладошка. Хохолками торчат хилые кусты, под ногами мох, сырость.
— Ну и место, государь! — проговорил Меншиков.
— Что — место? Место как место, — ответил Петр. — Знатное место: море.
Пошли дальше. Вдруг Меншиков провалился по колени в болото. Рванул ноги,
стал на четвереньки, пополз на сухое место. Поднялся весь в грязи, посмотрел на
ноги — одного ботфорта нет. Остался в грязи ботфорт.
— Ай да Алексашка, ай да вид! — рассмеялся Петр.
— Ну и места проклятущие! — с обидой проговорил Меншиков. — Государь,
пошли назад. Нечего сей топи мерить.
— Зачем же назад, иди вперед, Данилыч. Чай, хозяйничать сюда пришли, а не
гостями, — ответил Петр и зашагал к морю.
Меншиков нехотя поплелся сзади.
— А вот смотри, — обратился Петр к Меншикову. — Жизни, говоришь, никакой
нет, а это тебе что, не жизнь?
Петр подошел к кочке, осторожно раздвинул кусты, и Меншиков увидел
гнездо. В гнезде сидела птица. Она с удивлением смотрела на людей, не
улетала.
— Ишь ты, — проговорил Меншиков, — смелая!
Птица вдруг взмахнула крылом, взлетела, стала носиться вокруг куста.
Наконец Петр и Меншиков вышли к морю. Большое, мрачное, оно верблюжьими
горбами катило свои
Петр стоял, расправив плечи, дышал всей грудью. Морской ветер трепал полы
кафтана, то поворачивая лицевой зеленой стороной, то внутренней — красной. Петр
смотрел вдаль.
Там, за сотни верст на запад, лежали иные страны, иные берега.
Меншиков сидел на камне, переобувался.
— Данилыч, — произнес Петр.
То ли Петр произнес тихо, то ли Меншиков сделал вид, что не слышит, только
он не ответил.
— Данилыч! — вновь проговорил Петр.
Меншиков насторожился.
— Здесь, у моря, — Петр обвел рукой, — здесь, у моря, — повторил он, — будем
строить город.
У Меншикова занесенный ботфорт сам собой выпал из рук.
— Город? — переспросил он. — Тут, на сих болотах, город?!
— Да, — ответил Петр и зашагал по берегу.
А Меншиков продолжал сидеть на камне и смотрел удивленным, восторженным
взглядом на удаляющуюся фигуру Петра.
А по берегу носилась испуганная птица. Она то взмывала вверх, то падала вниз
и оглашала своим криком нетронутые берега.
ГОРОД У МОРЯ
Для строительства нового города собрали к Неве со всей России мастеровой
люд: плотников, столяров, каменщиков, нагнали простых мужиков.
Вместе со своим отцом, Силантием Дымовым, приехал в новый город и
маленький Никитка. Отвели Дымову место, как и другим рабочим, в сырой землянке.
Поселился Никитка рядом с отцом, на одних нарах.
Утро. Четыре часа. Над городом палит пушка. Это сигнал. Встают рабочие,
встает и Никиткин отец. Целый день копаются рабочие в грязи и болоте. Роют
канавы, валят лес, таскают тяжелые бревна. Возвращаются домой затемно. Придут
усталые, развесят около печки вонючие портянки, расставят дырявые сапоги и лапти,
похлебают пустых щей и валятся на нары. Спят до утра словно убитые.
А чуть свет опять гремит пушка.
Весь день Никитка один. Все интересно Никитке: и то, что народу много, и
солдат тьма-тьмущая, и море рядом. Никогда не видал Никитка столько воды.
Даже смотреть страшно. Бегал Никитка к пристани, на корабли дивился. Ходил
по городу, смотрел, как в лесу вырубают просеки, а потом вдоль просек дома
складывают.
Привыкли к Никитке рабочие. Посмотрят на него — дом, семью вспомнят.
Полюбили Никитку. «Никитка, принеси воды», — попросят. Никитка бежит. «Никитка,