Рассказы о русском подвиге

Алексеев Сергей Петрович

СНОВА ПОХОД

— Государь! — Меншиков осторожно потряс Петра за плечи. — Проснись.

Петр приподнял голову и, не открывая глаз, перевернулся на другой бок.

— Государь, проснись, — вновь повторил Меншиков.

— Пошел вон! — ругнулся Петр и стал натягивать на голову одеяло.

— Проснись же, государь! — не отставал Меншиков. — У Нарвы неспокойно,

к крепости идет генерал Шлиппенбах.

— Что?! — Петр вскочил с кровати, схватил Меншикова

за отвороты кафтана,

притянул к себе. — Что? Шведы — к Нарве?!

— Да, государь.

Петр отпустил Меншикова, зашагал по комнате из угла в угол. Потом

остановился, вонзив взгляд в Меншикова, сказал:

— Данилыч, час пробил. Пока Нарва у шведов — жить нам в страхе. Ступай,

кличь генералов, снова быть битве.

На следующий день русские войска спешно выступили в поход. И вот опять

дорога. Как тогда, четыре года назад. Идут войска, движутся пушки, длинной

вереницей тянутся обозные телеги.

И вновь по дороге несется царский возок. Догоняет Петр русские полки,

останавливает лошадей, кричит:

— Здорово, молодцы!

— Здравия желаем, бомбардир-капитан! — отвечают солдаты.

Идут солдаты стройными рядами. Тра-та-та, тра-та-та! — выбивают походную

дробь барабаны, развеваются пестрые полковые знамена.

А высоко в небе светит солнце. Носятся в теплом воздухе стрижи. Где-то

впереди раздается солдатская песня. Слышна команда:

— Лева нога вперед! Права нога вперед! Шире шаг!

Стоит Петр в возке. Снял шляпу. Развевает ветер Петровы кудри. Смотрит

Петр на войска, говорит Меншикову:

— Данилыч, смотри: российская армия идет наша, новая! Побьем шведа, а,

Данилыч?

— Побьем, государь! Ей-ей, побьем! — отвечает Меншиков.

— То-то, — говорит Петр. — Чай, на печи не лежали! — и весело, по-детски,

смеется. Потом вдруг меняется в лице. — Но, но, — говорит Меншикову, — не

хвастай! — Садится и начинает смотреть в небо, в безбрежную синь, в неохватную

даль.

Войска идут к Нарве.

МАШКАРАДНЫЙ БОЙ

Подошли русские к Нарве. Послали разведку. Оказывается, Шлиппенбах еще

далеко.

Остановились войска на правом берегу Наровы. Стали готовиться к штурму.

Однажды к Петру подошел Меншиков.

— Государь, — обратился он, — разреши учинить машкарадный бой.

— Что? — переспросил Петр.

— Машкарадный бой, говорю, — повторил Меншиков и зашептал царю что-то

на ухо.

А на следующее утро к коменданту Нарвы генералу Горну прибежал корнет

Попеншток.

— Генерал, генерал! — закричал Попеншток. — К Нарве идет Шлиппенбах,

русские готовятся к бою!

Схватил

Горн подзорную трубу, бросился к крепостной стене, посмотрел:

действительно, русские строятся. Носится по полю Меншиков, машет шпагой, куда-то

показывает. Посмотрел Горн на запад — правильно, там, за лесом, поднимается пыль.

— О, слава тебе, святая Мария! — проговорил генерал. Потом повернулся к

Попенштоку, сказал: — Жалую вас, господин корнет, капитаном.

В это время вдалеке раздались два выстрела, потом еще два и еще. Это был

шведский условный сигнал. Горн приказал ответить. С крепостной стены гаркнули

пушки.

А вскоре из-за леса стройной колонной появились и сами шведы.

Заколыхались желтые и белые шведские знамена, заняли всю ширь дороги

синие мундиры шведских солдат. Развернулись шведы во фронт, выкатили вперед

пушки и открыли огонь. Русские стояли спиной к крепости, лицом к войскам

Шлиппенбаха.

И Горн подумал: «А что, если ударить русским в тыл? Шлиппенбах —

спереди, войска из крепости — сзади, зажать русских в тиски, разгромить, как тогда,

четыре года назад, удержать шведскую славу».

Горн отдал приказ. Распахнулись крепостные ворота, выскочила конница, за

ней побежали пешие отряды. Русские заметили вылазку, дрогнули, подались в

сторону.

— Ура! — закричал Попеншток и побежал вниз с крепостной стены.

Он вскочил на лошадь и вылетел пулей из крепости. Хотел Попеншток и тут

оказаться первым. Горн видел, как его белая лошадь, вздымая пыль, галопом

мчалась по полю. Попеншток подскакал к русским, рубанул налево, направо, повернул

коня и помчался к войскам Шлиппенбаха. Вот он подлетел к шведам, соскочил

с коня и бросился обнимать какого-то офицера.

— Молодец! — шептал Горн. — Молодец, Попеншток! — И восторженно смотрел

на корнета.

Но что такое? Потеряв шляпу, Попеншток несется назад. Вслед ему раздаются

выстрелы. Шведы стреляют в шведов! Схватил Горн трясущимися руками

подзорную трубу, стал искать Шлиппенбаха. Вот и он на коне, в окружении шведских

знамен. Но — о святая Мария! Горн смотрит и не верит своим глазам: на коне

в костюме шведского генерала сидит царь Петр. А те, кого Горн принимал за

солдат Шлиппенбаха, схватив ружья наперевес, дружно бегут к открытым воротам

крепости.

— О боже, о боже! — закричал Горн. — Ворота, скорее закрыть ворота!

Генерал побежал вниз. У самых ворот он столкнулся с Попенштоком.

Подскочил Горн к Попенштоку, осадил его белую лошадь, сдернул седока на землю.