Рассказы об Африке
Шрифт:
– Что это такое?
– спросил я Бижу по-английски, чтобы подошедшие не поняли нас.
– Должник и кредитор, - ответил Бижу.
– Чтобы должник не сбежал, кредитор приковал его к себе цепью. Должник будет ходить за ним повсюду, пока кто-нибудь из его родственников не заплатит долга. Этот обычай уже почти исчез. Сейчас должников просто сажают в тюрьму.
Старики, видимо, жили довольно мирно. Они что-то говорили друг другу шопотом и улыбались, с любопытством поглядывая на меня.
– Ну, поедем, - сказал Бижу, и мы поскакали по пыльной, мягкой дороге.
За деревней, у небольшого болотца,
Женщины сердито закричали на нас. Пыль, поднимаемая нашими лошадьми, садилась на развешанное по ветвям белье.
Невдалеке от деревни эфиоп пахал землю. Два его маленьких горбатых быка тащили длинную слегу, к которой был прикреплен острый деревянный кол. Этим колом он и пахал.
Вскоре селение скрылось из виду. Опять мы скакали по покрытой высокой травой саванне.
Перед нами лежала широкая африканская степь. Лишь изредка в саванне возвышались отдельные, далеко отстоящие друг от друга деревья - мимозы и акации. Деревья стояли иногда небольшими группами. Они были низкорослы, суковаты, с неправильными, искривленными стволами. Их плоские кроны, собранные на самом верху в виде зонтов, своей тенью защищали корни от палящего тропического солнца: засуха длится здесь около восьми месяцев в году. Изредка на горизонте появлялись одинокие гиганты-баобабы с могучими, широко раскинувшимися ветвями.
Неожиданно сзади, из-за поворота дороги, выскочил легковой автомобиль. За рулем сидел человек лет сорока с маленькими рыжими усами. Машина проехала мимо, обдав нас едким дымом бензина.
– Мультон, будь он проклят!
– Бижу с досадой осадил лошадь.
– Он будет там раньше меня часа на три. Поедем через саванну. Сократим путь!
Я согласился: мне было безразлично, где ехать. Но я все еще не понимал, что так тревожит Бижу.
Лошади летели через широкую степь. Высокая густая трава хлестала их, заставляя задирать вверх головы. Вскоре животные покрылись мылом, и мы перевели их на рысь. Бижу не скрывал уже своей озабоченности.
– Куда это вы так спешите?
– спросил я после некоторого молчания.
– Тут, видите ли, неприятное для меня дело, - ответил Бижу.
– Этот Мультон - мой сосед, там, на озере, все хочет купить мой участок. Тогда озеро целиком будет в его распоряжении. Он, кажется, хочет разводить рыбу.
И Бижу рассказал мне историю о том, что два года назад он заложил свой дом вместе с землей соседу-помещику. Сегодня кончились все сроки платежа, и помещик собирался передать дело в суд. Кредитор его думает хорошо заработать, продав эту землю Мультону. Вчера утром Бижу послал своего друга, эфиопа Тассаму, с запиской, в которой он просил помещика немного обождать с долгом. Но к концу дня Бижу посчастливилось: он продал шесть шкур убитых им леопардов. Теперь он мог заплатить долг. Вечером он встретил Мультона. Мультон, знавший о тяжелом положении Бижу и о сроке платежа, вновь предлагал ему продать свой участок, и Бижу встревожился. Он боялся, что Мультон и помещик сговорятся и что его кредитор, получив записку от Тас- самы, сразу же передаст дело в суд.
Сегодня было еще не поздно возвратить долг, но Бижу боялся, что
– Ну зачем, зачем я, старый дурак, послал ему это письмо! Надеялся разжалобить!
– Да, вы не всё продумали, - сказал я, выслушав его.
– От помещика-ростовщика ожидать снисхождения не следовало бы. Поедем быстрее.
Бижу хлестнул коня, и мы вновь поскакали по саванне.
Вскоре, срезав большую дугу, мы опять были на дороге.
3
Пора было пообедать, и Бижу свернул к небольшой группе деревьев, между которыми протекал узенький ручеек с прозрачной, холодной водой. Я слез с лошади и с удовольствием прошелся по земле.
Мы находились почти под самым экватором, и хотя был полдень, жары не чувствовалось. Солнце припекало спину, но холодный ветерок приятно обдувал лицо.
Здесь, на высоте двух с половиной тысяч метров над уровнем моря, палящие лучи тропического солнца почти не нагревают воздух. Мы сели в тень дерева, и сразу стало холодно. На такой высоте даже под экватором воздух всегда холодный, хотя термометр, положенный под солнцем на землю, показывает пятьдесят градусов Цельсия. В тени же в самый жаркий день температура всего градусов тринадцать-пятнадцать. Солнечные лучи отдают свое тепло земле. Воздух же нагревается только от земли, и поэтому верхние слои атмосферы всегда холоднее нижних.
Бижу, по эфиопскому обычаю, притянул ремнем голову своего коня к передней ноге, чтобы он не смог убежать, и пустил его в густую траву. Я последовал примеру Бижу.
Не успели мы окончить обед, как услышали сильный шум, напоминавший звук приближающегося поезда. Я был удивлен. Никакого поезда здесь быть не могло, так как в Эфиопии существует только одна железная дорога, проходящая в нескольких десятках километров от этого места. Странный шум продолжался. Однако я ничего не видел, как ни рассматривал саванну. Бижу, заметив мое беспокойство, засмеялся и сказал, показывая вверх, на деревья:
– Сейчас увидите. Он сюда сядет. Ничего страшного.
– Кто сядет?
– Носорог, птица носорог.
Шум усилился и вдруг сразу стих. На одном из деревьев я увидел птицу с длинным, толстым, слегка изогнутым клювом. Сверху, у основания клюва, был большой серый нарост. По виду птица напоминала большого ворона. Заметив нас, носорог вновь поднялся в воздух, зашумел крыльями. Шум, издаваемый птицей носорогом, объясняется тем, что оперение у него очень жесткое и при полете вибрирует, словно натянутая струна.
Бижу опять заторопился. Вскоре мы вновь были в седлах.
Впереди на шоссе показался открытый автомобиль. В машине сидели английские офицеры. Когда они проезжали мимо нас, один из военных весело улыбнулся и помахал Бижу рукой.
– Кто это?
– спросил я своего спутника.
– Английский офицер. Приезжал к нам на озеро купаться.
– Бижу посмотрел вслед быстро удаляющейся машине и с раздражением сказал: - И когда только эти англичане уйдут из Эфиопии! Итальянцы изгнаны, война давно окончилась, все сроки вышли, а они, кажется, и не собираются уходить.