Рассказы (сборник)
Шрифт:
– Лидия Георгиевна, давайте говорить откровенно. Вы нам на прощанье дали длиннючий список книг. А зачем они нам? Человеку техническому, а таких в нашей стране большинство, надо читать свои специальные журналы, иначе болван будешь, с завода выгонят, и правильно.
– Правильно! – кричали другие. – А спортивные журналы когда читать?
– А «Советский экран»?
– Но поймите, ребята, книга запечатлевает нашего современника! наши свершения! Книга должна нам дать глубины, которых…
– Насчёт классиков дайте скажу! – тянул
– Насчёт сжатости дайте скажу! – ещё кричали.
– Нет, погодите! – смиряла Лидия Георгиевна бунтарей. – Я вам этого так не оставлю! Теперь у нас будет большой актовый зал, устроим диспут, я вытащу на трибуну всех, кто сейчас…
– Едет! Едет!! Едет!!! – закричали младшие, а потом и старшие. Младшие забегали друг за другом ещё, ещё быстрей, старшие расступились, обернулись. Из окон второго этажа высунулись учителя и студенты.
От переезда, трудно покачиваясь на бугорках и иногда расшлёпывая лужи колесом, сюда шёл побитый грузовой техникумский «газик». Уже видно было через стекло кабины и директора с шофёром, которых перекачивало вправо и влево. Те ученики, которые бросились навыпередки с криками встречать директора, первые заметили, что лицо Фёдора Михеевича почему-то совсем не радостно.
И замолчали.
По обе стороны грузовика они сопроводили его, пока он остановился. Фёдор Михеевич, в простом и не новом синем костюме, приземистый, с непокрытой, уже седеющей головой, вышел из кабины и осмотрелся. Ему надо было идти ко входу, но заставлена была и прямая дорожка туда, и с боков подковою плотно стояла молодёжь, смотрела и ждала. А у самых нетерпеливых вырывалось сперва потише:
– Ну как, Фёдор Михеич?
– Когда?
– Когда?..
Потом и громче из задних рядов:
– Переезжаем?
– Когда переезжаем?
Он ещё раз обвёл десятки ждущих спрашивающих глаз. Видно, что ответа не донести было до второго этажа, ответить было здесь. Эти вопросы ребята задавали всю весну и всё лето. Но и директор, и классные руководители только усмехались: «От вас зависит. Как работать будете». Сейчас же Фёдору Михеевичу оставалось вздохнуть и сказать, не скрыв досады:
– Придётся, товарищи, немного подождать. У строителей не всё готово.
У него голос был всегда глуховатый, как простуженный.
Толпа студентов вздохнула.
– Опять подождать…
– Опять не готово!..
– Так послезавтра ж – первое сентября!..
– Так что? Опять на квартиры идти?..
Студент с катамаранами усмехнулся и сказал своим девушкам:
– Я вам говорил? Как закон. И это ещё не всё, подождите.
Стали кричать:
– А мы сами доделать не можем, Фёдор Михеич?
Директор улыбнулся:
– Что? – понравилось самим? Нет, этого – не можем.
Девочки из переднего ряда убеждённо уговаривали:
– Фёдор Михеич! А давайте всё равно переедем! Ну что там осталось?
Директор, широколобый, ширококостый, смотрел
– Ну что, девочки, я вам буду всё объяснять?.. Ну кой-где полы не высохли…
– А мы там ходить не будем!
– Доски проложим!
– …Шпингалетов многих нет…
– Ну и пусть, сейчас лето!
– …Отопительную систему ещё надо опробовать…
– Фу! Так это к зиме!
– …Да ещё там мелочей разных…
Фёдор Михеевич только махнул рукой. На лбу его согналось много морщинок. Не рассказывать же было ребятам, что нужен акт о приёмке здания; что подписывают его подрядчик и заказчик; подрядчик-то, пожалуй, и подпишет, ему бы сдать поскорей, да и Фёдору Михеевичу так дорого сейчас время, что и он подписал бы, если б техникум сам был заказчик; но заказчиком техникум быть не мог, потому что не имел штатов для архтехстройконтроля; вместо него заказчиком был отдел капитального строительства завода релейной аппаратуры, а заводу этому совсем нечего было спешить и нарушать порядок. Директор завода Хабалыгин, который всё лето обещал Фёдору Михеевичу, что в августе примет здание в любом случае, недавно сказал: «Нет уж, товарищи! Пока последнего шурупа не ввернут, мы акта не подпишем!» По сути-то он был и прав.
А девчонки ныли:
– Ой! Так хочется переехать, Фёдор Михеич! Так настроились!
– Чего вы настроились?! – резковато прикрикнул на девочек Чурсанов, стоявший выше других на бугорке. – Так и так на месяц в колхоз поедем, не всё равно из какого здания – из того или из этого?
– Да-а-а!.. В колхоз!.. – вспомнили и другие. За летним строительством они и забыли.
– В этом году не поедем! – твёрдо сказала Лидия Георгиевна сзади.
Тут только заметил её Фёдор Михеевич.
– Почему не поедем, Лидия Георгиевна? Почему? – стали её спрашивать.
– Надо областную газету читать, друзья мои! Статья была.
– Статья-а?..
– Всё равно поедем…
Фёдор Михеевич рассторонил студентов и пошёл к дверям. Лидия Георгиевна нагнала его на лестнице. Лестница такая и была как раз, чтоб только двоим идти рядом.
– Фёдор Михеич! Но в сентябре-то они сдадут?
– Сдадут, – ответил он рассеянно.
– У нас есть хороший план – как всё перетащить с обеда субботы до утра понедельника. Так что мы учебного дня не потеряем. Раскрепим все группы по лабораториям. Комитет сейчас делает.
– Очень хорошо, – кивал директор, думая о своём. Его смущало всё-таки, что недоделки действительно оставались ничтожные, и заказчик мог это предвидеть две и три недели назад, и вполне можно было ускорить и принять здание. Но в некоторых мелочах было так, будто заказчик сам затягивал.
– Теперь, Фёдор Михеич!.. Мы на комитете обсуждали Енгалычева, и он нам слово давал, мы за него ручаемся. С первого сентября верните ему стипендию! – Она смотрела просительно и убеждённо.
– Заступница, – покачал головой директор. – А он – опять?