Рассвет. XX век
Шрифт:
Но прогресс не стоял на месте. Соседние страны развивали свои технологии. В отличие от немцев, те же русские пытались внедрять на фронте новые идеи. Так под конец войны у них появился автомат Фёдорова — справедливости ради, редкий гость на фронте, где господствовали трёхлинейки, однако штурмовики, вооружённые им, в теории были способны вести огонь на подавление куда лучше, чем солдаты с болтовками. И хотя гипотетически предварительным размягчением позиций должна была заниматься артиллерия, а прикрытие — дать пулемёты, часто солдаты стреляли из болтовок на бегу
К слову, как ответ автомату Фёдорова и выступила Sturmgewehr 23. В качестве прототипа выступил образец с винтовочным 7.92x57 мм, однако я и сам прекрасно понимал, что для автомата необходим новый патрон. Иначе никакого свинца с латунью не напасёшься — расход неизбежно будет выше. К тому же стрельба очередью из такого автомата будет неизбежно отбивать плечо при долгом использовании, несмотря на встроенные в приклад амортизаторы.
Проект промежуточного патрона хранился у меня вместе с остальными чертежами для передачи Беку, однако сильно я на него не рассчитывал. Объективная реальность заключалась в том, что переделать существующие заводы под новый тип патрона — дорого, долго и не встретит большого понимания у промышленников на этом этапе. А Sturmgewehr 23 с 7.92x57 мм и Sturmgewehr 23 с условным 7.92x33 мм или того хлеще 5,45x39 мм — это совершенно разные винтовки по удобству применения. В идеале, разумеется, перехватить распространение промежуточного патрона и создать единый проект для унификации с советским вооружением, но это задача не на ближайшее время.
Публика подобралась благодарная. Воевали в зале собрания все, кроме детей, а потому и вопросы их интересовали практические. Сколько весит? Далеко ли бьёт? Как быстро откажет? Что с эргономикой? Легко ли снимается магазин? Универсальна ли обойма? Насколько высока точность?
Пощупать новинки захотели многие, пришлось пустить образцы по рядам. Первым их изучил Бек:
— А что за наросты с прорезями на стволах? — спросил он.
— Дульный тормоз с компенсатором. Помогает справляться с отдачей и уменьшает подброс.
— Кажется, я что-то подобное читал у американцев… Не так давно они представляли доклад в свой Конгресс насчёт оптимальности наличия дульных тормозов на орудиях, но там обсуждалась артиллерийские установки на поездах…
— Уверяю, американцы не так плохо воюют, чтобы не прислушиваться к их словам! Наш «Ultima ratio regis» [3], увы, не выручил рейх на поле боя.
— А вы полны сюрпризов, герр Кляйн. Сюрпризов и передовых разработок, — заметил Бек. — Хотя Sturmgewehr 23 в текущей его реализации выглядит… не самым практичным решением. И я сомневаюсь в надёжности обеих моделей.
Он передал образцы дальше. Фрейданк немедленно завладел ими и организовал линию, чтобы все желающие могли их потрогать, я же остался с Людвигом.
— Я постарался упростить конструкцию, насколько это возможно в кустарных условиях. На фабрике удастся оптимизировать её дальше, у меня есть наработки, но и так винтовки выдерживают
— Наработки?
Я протянул Беку папку с чертежами. Он открыл её и начал листать. Почти сразу его брови взметнулись вверх в крайней степени удивления.
— Это… амбициозно.
— Я был бы крайне рад, если бы вы передали мои идеи наверх. Я считаю, что они принесут пользу. Но если вы полагаете, что немецкому оборонному комплексу нечего улучшать, то у меня есть соображения и насчёт оборудования мирного времени. Скажем, улучшение насосов в химической промышленности…
Рука Людвига, которой он переворачивал очередной чертёж, вздрогнула. Он поднял на меня холодный взгляд.
— На кого вы работаете? На французов? Это провокация, чтобы обвинить нас в нарушении версальских ограничений?
Логика в словах Бека имелась. Моя история была шита белыми нитками. Чем выше я поднимусь по вертикали власти, тем глубже под меня начнут копать. Я рассчитывал, что объяснение, к которому они придут, не будет включать моей поездки в застенки тайного отделения. Ценными специалистами нельзя разбрасываться.
— Я работаю на всеобщее благополучие. И на то, чтобы Германию не растащили на куски западные страны.
— Вы из тех, кто выступает за сближение с востоком?
— Если того потребуют обстоятельства, — обтекаемо выразился я.
Людвиг вздохнул и похлопал по папке.
— Буду с вами откровенен. У ваших… наработок… огромный потенциал. Мы проверим его на стрельбище, но я склонен поверить вашим обещаниям. Если я откажусь передать чертежи, то потенциально ослаблю мощь немецкой армии, чего я делать не желаю. Ограничения рано или поздно снимут… да мы и так соблюдаем их без должного усердия, сами понимаете. Но я хочу знать, почему вы передаёте эти данные не по…сформированным каналам связи. Почему в обход ответственных лиц? И почему мне?
Мгновение я смотрел на него безо всякого выражения.
— Вы склонны верить, что я агент советского правительства?
— Это наиболее разумное объяснение.
Если я правильно понимал то, что Людвиг пытался донести обиняками, то он фактически признавался в том, что рейхсвер на определённом уровне сотрудничал с русскими. Оставалось понять, как рациональнее всего использовать эту информацию.
— Я представляю волю отдельных людей, герр Бек. Они заинтересованы в том, чтобы Германию не вовлекли в потенциальный конфликт, и намерены сделать всё в их силах, чтобы не допустить этого. Такой ответ вас устроит?
— Или вовлекли на правильной стороне, — прошептал Бек. Вслух же он сказал:
— Не буду ломать себе голову партийными интригами. Я понял вашу позицию и постараюсь донести её.
— Достаточно будет принять технологии. Поверьте, я умею быть полезным.
— Похоже, я соглашаюсь на сделку с дьяволом, — криво улыбнулся Бек, но протянул мне руку. — Если ваша помощь не будет нести дополнительных условий, я буду поддерживать вас. Всё ради скорейшего восстановления Германии.
Я пожал её.