Ратибор. Забытые боги
Шрифт:
К неудовольствию и досаде Ильи, на выезде из города его остановили легионеры.
– Что везёшь?
Один из гоплитов даже на ось колеса встал, чтобы в крытую повозку заглянуть.
– Умерших от чёрного мора.
Легионеров от повозки как ветром сдуло, ругаться стали.
– Издалека предупреждать надо, осёл! Хочешь, чтобы и мы заболели?
Несколько раз Илья надрывно кашлянул, и лица у легионеров вытянулись от страха:
– Проезжай быстрее! В двух милях яма есть, там трупы сжигают.
Сами того
Когда Илья подъехал, один из могильщиков, видимо – старший, спросил:
– Сколько?
– Чего?
– Умерших сколько? Да ты что, в первый раз?
– Двое.
Могильщик сделал отметку на восковой табличке.
К подводе подошли двое – в чёрной кожаной одежде. Крюками на длинных палках они зацепили тела, сбросили их в яму, потом щедро плеснули туда оливкового масла и швырнули факел. Вспыхнул огонь, затрещали волосы, и мёртвые тела стало корёжить от жара. Картина жуткая.
– Чего уставился? – крикнул могильщик, увидев, что Илья не может отвести глаза от пылающих трупов. – Отъезжай!
На обратном пути Илья желал только одного – лишь бы ночью эти двое грабителей, горящие в яме, не приснились ему, ведь измучиться от кошмаров можно.
Дозорные легионеры даже не приблизились к нему, лишь рукой махнули – проваливай быстрее!
А Илье только того и надо.
Мула с повозкой он вернул Кастору. У того во дворе уже люди незнакомые хлопотали, готовя убитого слугу в последний путь, и поговорить-то было некогда… Так он и ушёл домой.
А через несколько дней у Ильи поднялась температура, его начало знобить, навалилась слабость. И вроде бы все меры предосторожности принял, только когда убитых на повозке вывозил, лицо повязкой из ткани не закрыл.
Его обуял страх. Макошь его не защитит, а Христос и не заметит. Сколько уже христиан умерло? Тысячи! Чёрная смерть не разбирала вероисповеданий, косила всех без разбора – язычников, христиан, стариков, молодых мужчин, детей… В Колизее не убили, в лагере легионеров уцелел, и погибать ни за понюшку табаку от болезни ему и вовсе не хотелось.
Что скрывать, сильно испугался Илья. Ни Немезиду, ни слуг в свою комнату он не пускал. Раздевшись, осмотрел себя. Пятен по телу пока не было, как не было и кровохарканья. И запах нормальный. Но что предпринять, если лекарств нет? Илья грешил только на то, что он стоял рядом с ямой для чумных. Погибать в расцвете сил и младых лет ему очень не хотелось.
И решил Илья отправиться к знакомому дубу – уже месяца два он его не навещал. Поможет – хорошо, а нет… что ж, видно, судьба такая, хоть он и не верил в фатум.
Кое-как одевшись – его качало от слабости, – он вышел во двор.
Немезида, видя его состояние, кинулась было к нему, но Илья движением руки
– Стой, не приближайся ко мне! Клянусь, либо я вернусь здоровым, либо не вернусь совсем…
– Да как же…
– Молчи, возражать тебе у меня нет сил. Лучше жди и молись…
Илья вышел из дома. Голова была тяжёлой, сам потный, слабый. Как уж он проклинал себя за эту поездку с трупами, надо было бы их где-нибудь сбросить… Да теперь-то уж чего себя корить? Что сделано, того уже не воротишь…
Редкие прохожие, увидев его нетвёрдую походку, перебегали на другую сторону улицы – народ стал осторожным.
Кое-как, буквально из последних сил, он доплёлся до дуба и припал к крепкому дереву:
– Спасай, брат, на тебя одна надежда! Ты из сырой Матери-Земли сок животворящий пьёшь, поделись, не дай сгинуть! – И, обняв дерево, почувствовал, как в теле что-то происходит. Обычно он ощущал, как в теле сил прибавляется, как после ранения в Колизее было. А сейчас суставы выламывать стало, дышать тяжелее, хотя и так тяжелее некуда.
Он уже совсем отчаялся, как вдруг почувствовал, что произошёл какой-то перелом. Сначала дышать легче стало, потом боль в членах отпустила, сознание прояснилось. Через четверть часа голова перестала болеть и кружиться, силы начали прибывать.
Долго он так стоял, часа два, пока не почувствовал себя полностью здоровым. Аж слеза прошибла. Пришёл почти умирающим, а сейчас болезни не чувствует. А и была ли чума или она просто пригрезилась ему? Прошептал дубу:
– Спасибо, брат! Я знал, что ты меня не оставишь, одних мы с тобой корней, хоть и разной земли. Клянусь, по осени жёлуди твои соберу и посажу за городом, чтобы потомки от них твои пошли, а не свиньям их люди скормили.
И показалось ему, зашумел ветвями дуб. Или это ветер подул, а Илье просто почудилось? От ощущения здорового тела он едва в пляс не пустился. Напакостила ему в своё время древняя богиня Макошь, а получилось – побратимов он во всех частях света приобрёл. Помощь неоценимую от дуба приобрёл, жизнь ему он спас.
Обратно уже шагал бодро, как будто и не было болезни.
Постучал колотушкой в дверь, которая тут же распахнулась, и на шею ему кинулась Немезида. Она обнимала его и исступленно целовала.
– Вернулся!
– Куда бы я делся?
Обнимая девушку, он нащупал у неё за спиной нож, свой боевой нож в ножнах, отобранный у легионеров. Выйдя во двор, запер за собой дверь.
– Нож тебе зачем?
Девушка врать не научилась и, помедлив с ответом, выдала:
– Если бы до утра ты не вернулся, я бы лишила себя жизни.
– Так ведь грех это! И не отмолить его, потому самый тяжёлый.
– А для чего и для кого тогда жить? Родителей нет, как и родни. В проститутки податься? Ты – единственный человек в этом мире, который относится ко мне хорошо и которого я…