Райская лагуна

Валенти Сюзанна

— И куда, черт возьми, вы двое направляетесь? — Спросил я, поднимаясь со своего места.

— Поговорить о делах, — сказал Лютер. — Ты тоже можешь присоединиться, Рик. На самом деле, мне нужно кое о чем поговорить с вами обоими.

— Ты будешь говорить при всех нас или этого разговора вообще не будет, — процедил я сквозь зубы.

— В любом случае, это звучит скучновато, так что я собираюсь пойти в бассейн, — сказала Роуг, направляясь к двери, немного спотыкаясь из-за выпитых напитков.

Джей-Джей тоже вскочил и потянул Чейза за собой. — Мы тоже идем.

Она улыбнулась им, когда

они вышли вслед за ней из комнаты, и я тоже хотел последовать за ней, но Лютер преградил мне путь.

— Рик, это действительно важно, — сказал он, сдвинув брови. — После того, как в меня стреляли, я много думал об этом. И я действительно думаю, что пришло время нам обсудить это.

— Мне это неинтересно, — сказал я, пожав плечами, обходя его и направляясь к двери.

— Это о том, откуда ты появился, — крикнул он мне вслед, заставив мое сердце перевернуться и упасть с высоты пятидесяти ступенек.

— О чем ты говоришь? — Я зарычал, не оборачиваясь, но мои ноги остановились.

— Твой отец не был случайным членом Команды, Рик, — тихо сказал Лютер.

— О чем это ты? — В замешательстве спросил Фокс, и вопреки себе я обернулся, чтобы посмотреть на своего приемного отца.

Лютер прошел, чтобы сесть на диван, жестом приглашая нас сесть напротив него, но мы оба воспротивились. Но тяжесть секретов, которые, как я чувствовал, повисли в воздухе, заставила меня пойти против своих инстинктов и пройти, чтобы сесть. Фокс сел рядом со мной, но мы не смотрели друг на друга, мы смотрели прямо на Лютера и ждали ответов.

— Начинай говорить, старик, или мне станет скучно, и я вышибу тебе мозги. — У меня слегка сжался живот при этих словах, но я проигнорировал эту странную реакцию и продолжил свирепо смотреть на него.

— Заткни свой рот, — зарычал на меня Фокс.

— Послушайте, дети, — начал Лютер, и я поджал губы при этом слове. — Я не был до конца честен с вами обоими. И на это есть причины… все очень сложно. Но недавно я почувствовал вкус смерти и проснулся с мыслью… черт, а что, если бы я умер с этим секретом? Что, если бы это действительно стало концом для меня? Я бы оставил слишком много незавершенных дел здесь, в Сансет-Коув, и я знаю, что у вас двоих есть проблемы, я не слепой. Я старался оптимистично смотреть на эту ситуацию, но мне нужно, чтобы вы оба понимали, к чему приведет продолжение вражды между вами.

— Перестань болтать и переходи к делу, — настаивал я.

Лютер глубоко вздохнул, решая, с чего начать объяснение того, что было у него на уме. — Мы с моим братом Диком тоже поссорились давным-давно. Видишь ли, Фокс, твоя мать…

Фокс вскочил на ноги так быстро, что, клянусь, он двигался со скоростью ветра.

— Я не хочу слышать ни слова о своей матери, — сказал он, и я нахмурился. После всех этих лет Фокси все еще не мог смириться с мыслью, что его мать была кем-то иным, кроме любящего, совершенного ангела в его представлении. Но ангелы не жили в Коув. Это место было полно грешников, и их плохие поступки были высечены на камне. Если он думал, что родился непорочным, то он был чертовым идиотом.

Я схватил его за руку, заставляя сесть обратно рядом со мной. — Не будь маленькой сучкой. Время затыкать уши давно прошло, брат.

Он посмотрел

на меня, и я посмотрел в ответ, моя рука все еще сжимала его запястье. Я почувствовал, как между нами вспыхнула старая связь, и попытался погасить пламя, которое начало разгораться с новой силой в кучке почерневшего пепла, оставшегося от нее.

У него перехватило горло, когда он уставился на меня, и медленно он сдался, повернувшись обратно, чтобы посмотреть на Лютера, и я отпустил его руку.

Лютер посмотрел между нами с надеждой во взгляде, и я провел языком по зубам, уверяя его своим взглядом, что это взаимодействие ничего не значило.

— Продолжай, — подтолкнул я его. — Расскажи нам правду.

— Фокс, я очень любил твою маму, — сказал он так, что это прозвучало горько и печально.

— Но? — Я надавил на него, догадываясь, что в этой истории есть одно чертовски важное «но», и Фокс застыл на своем месте рядом со мной. Извини, Фокси, но можно накрасить губы правде и надеть на нее красивое платье, а она все равно останется такой же уродливой, как волосатые яйца.

— Но, когда ты был совсем маленьким, Фокс, у нее был роман, — сказал Лютер, и боль от этого факта все еще читалась в его глубоких зеленых глазах. — С моим братом Диком.

— Твою мать, — выдохнул я, взглянув на Фокса, и, клянусь, увидел, как его милое маленькое представление о его мамочке лопнуло прямо у него на глазах, словно воздушный шарик. Ауч.

— Когда я узнал, я сказал ей выбирать между мной с тобой… и им. И она выбрала нас, малыш. Она выбрала. И, думаю, я бы в конце концов простил ее. Но потом она пошла и сказала Дику, что выбирает нас и что ему нужно уехать из города. Полагаю, он решил разобраться с этим по-своему — с помощью насилия, потому что, когда я нашел ее, она уже была мертва.

Мое сердце заколотилось быстрее, и я снова бросил взгляд на Фокса, замечая, как его плечи поднимались и опускались в такт его яростному дыханию. И черт возьми, мне стало жаль этого придурка, когда еще одна часть его мира рухнула и канула в небытие. Да что со мной не так? Почему я больше не мог наслаждаться его страданиями? Почему я постоянно испытывал эти странные приступы боли всякий раз, когда он выглядел как побитый щенок?

— Она любила тебя, Фокс, — продолжил Лютер. — Несмотря на то, что она сделала, несмотря на то, как мне было больно, я никогда не мог обвинить ее в том, что она была плахой матерью.

Губы Фокса сжались в жесткую линию, и он опустил голову, запустив пальцы в волосы, пытаясь осознать это.

— Что ты сделал дальше? — Спросил я.

— Я застрелил его, — процедил Лютер сквозь зубы. — Прямо между глаз. И я ничего особенного при этом не почувствовал. Мне просто нужно было, чтобы он перестал существовать. Вот почему я знаю, что для вас двоих есть надежда, потому что я знаю, что такое настоящая ненависть. И похоже она на ничто. Как холодное, пустое ничто. А вы ненавидите друг друга со страстью и яростью, которые говорят о том, что вы на самом деле чувствуете друг к другу. И вам может быть больно от того, что каждый из вас сделал, но это потому, что в глубине души вы любите друг друга.