Райская лагуна

Валенти Сюзанна

Лютер приподнял бровь в ответ на этот комментарий, но не стал расспрашивать меня подробнее, он просто ждал, что произойдет.

— Я пойду за Фоксом, — ответил Маверик за всех. — Вы двое можете остаться здесь и присмотреть за моим дорогим старым папочкой. — Его слова были наполнены насмешливым презрением, но Лютер, казалось, услышал только отеческое обращение, и его губы растянулись в самодовольной улыбке.

— Я хочу поговорить с глазу на глаз, — подтвердил Лютер. — Но если вы двое хотите пойти посидеть с другой стороны бара и посмотреть, как мы пьем,

для вашего же спокойствия, то мне как бы похуй, я не собираюсь останавливать вас.

Я переждала напряженные взгляды, которыми обменялись остальные, пока они решали, что делать, и после проклятия Рика и некоторых заверений Чейза и Джей-Джея, они, наконец, согласились.

— Мы будем прямо там, — предупредил Чейз Лютера, а Маверик наклонился, чтобы поцеловать меня в волосы. Я подняла на него глаза, и мое сердце затрепетало от этого нежного прикосновения, гадая, готов ли он простить меня за то, через что я заставила его пройти, но темное чувство собственничества в его глазах подсказало мне, что это не так, и он просто подтверждает свои чувства ко мне перед Лютером в качестве предупреждения.

— Прикоснешься к ней хоть пальцем, и ты гребаный покойник, — предупредил он своего приемного отца, и угроза в его взгляде доказывала, что он имел в виду каждое слово этой клятвы.

— Даю тебе слово, сынок, — ответил Лютер, и Рик усмехнулся, как будто для него это значило не больше дерьма, прежде чем повернулся и вышел из вестибюля в том направлении, куда ушел Фокс.

Чейз и Джей-Джей заняли пару мест у длинного окна, выходящего на бассейн, а я нерешительно опустила задницу на барный стул рядом с Лютером.

— Дай бокал для дикой кошки, затем включи музыку достаточно громко, чтобы заглушить наши слова, и убирайся к чертовой матери из моего пространства, — сказал Лютер «Проклятому», играющему бармена.

Он склонил голову перед властным тоном главаря конкурирующей банды, поставил стакан на барную стойку и ушел.

Лютер не торопясь наполнил свой стакан, а затем и мой, пока я наблюдала за его мощной фигурой в поисках любого признака того, что он готов нанести удар, но, если не считать слегка осторожных движений, которые, как я догадалась, были связаны с его огнестрельным ранением, он выглядел совершенно спокойным. Впрочем, как и змея в траве перед нападением, так что я не собиралась так просто терять бдительность.

Из динамиков бара громко заиграл «Bad Man» от Easterly, и Лютер сделал большой глоток своего напитка, прежде чем поставить его на стойку и уставиться на меня своими зелеными глазами.

— Я уже слышал объяснение твоих действий от Джонни Джеймса, — начал он. — Так что я знаю историю, которую ты им впариваешь. Но я хочу услышать ее из твоих уст, прежде чем куплюсь на нее сам. Так скажи мне, нарушительница спокойствия, почему ты перебежала на сторону наших врагов и как получилось, что ты до сих пор жива, чтобы рассказать об этом, если ты действительно не предавала нас?

Я тяжело вздохнула, пытаясь придумать простой ответ на этот вопрос, и залпом выпила содержимое своего

бокала, прежде чем заговорить. Виски обожгло горло, и я содрогнулась, сморщив нос от его крепости, прежде чем постучать по краю бокала, требуя еще.

Лютер, казалось, был на грани того, чтобы рассмеяться, когда он повиновался и наполнил мой стакан, но я оставила его ждать, пока давала ему ответ.

— Я вернулась к Шону, потому что знаю, как он работает. Я знаю, чего он жаждет, и подумала — как уже стало ясно, глупо, — что, возможно, я просто смогу сыграть с ним в его собственную игру и победить. Он хотел сломить меня, поставить на место и попытаться доказать, что может владеть мной, а я подумала, что, возможно, смогу воспользоваться его высокомерием и убить его. Покончить с этой гребаной войной, сделать свой чертов выстрел в него и победить.

Лютер задумчиво кивнул, и я воспользовалась возможностью опить из своего следующего стакана виски, прежде чем снова посмотреть ему в лицо.

— Тебе не следовало вмешиваться в это, когда я пошла к нему, — сказала я, надеясь, что он сможет понять, насколько дерьмово я себя чувствовала из-за того, что с ним случилось, потому что он пытался спасти меня. — Я не хотела, чтобы кто-нибудь пострадал. И я клянусь, это не я стреляла в тебя, я выстрелила в никуда — я просто хотела, чтобы ты ушел.

— Да, я знаю, что не ты всадила в меня пулю, дикая кошка, — согласился Лютер. — И, допустим, я склонен поверить остальной части твоей истории. Почему тогда Шон Маккензи все еще дышит?

Я разочарованно вздохнула и пожала плечами. — Потому что, в отличие от тебя, очевидно, я не могу убить человека голыми руками. По крайней мере, не этого. Но я нанесла хороший удар ручкой, которая проделала дырку в его щеке, и мне удалось выстрелить в него из пистолета с осечкой. Что я могу сказать? Этот ублюдок — везучий мудак. Может быть, в следующий раз мне повезет больше.

— Ты больше не сбежишь к нему, — твердо сказал Лютер. — Это я могу тебе обещать. Мой мальчик был в ужасном состоянии с тех пор, как ты попала в объятия этого ублюдка. Я не хочу смотреть, как он снова страдает от этого.

— Я не планирую возвращаться к нему, — согласилась я, хотя абсолютно точно планировала вырвать мисс Мейбл из его лап. Хотя, вероятно, это был не лучший момент для упоминания об этом.

— Хорошо. Тогда я отзову своих людей. Нельзя, чтобы они убили тебя как раз в тот момент, когда ты начинаешь что-то делать. — Лютер сделал еще глоток виски, а я в замешательстве нахмурилась.

— Ты сбиваешь меня с толку, — призналась я.

— С моими мальчиками, — сказал он так, словно это должно было быть очевидным. — Посмотри, как много изменилось с тех пор, как ты начала работать над их воссоединением. Рик и Фокс сейчас разговаривают друг с другом после многих лет того, как вцеплялись друг другу в глотки. Мы здесь, на «Острове Мертвецов», и я могу сказать, что пройдет совсем немного времени, прежде чем «Арлекины» и «Проклятые» полностью объединятся. Ты молодец, дикая кошка.