Раз, два – пряжку застегни
Шрифт:
Зубочистка предательски дрогнула и воткнулась во что-то. Мистер Амбериотис скривился. Розовые мечты развеялись под беспощадным натиском реальности. Ближайшее будущее выглядело уже не таким безоблачным. Он осторожно пощупал зуб языком. Заглянул в записную книжку. Двенадцать. Куин-Шарлотт-стрит, дом 58.
Он попытался вернуть себе прежнее восторженное настроение. Увы. Горизонт сузился до шести слов: «Куин-Шарлотт-стрит, 58, полдень».
Завтрак в отеле «Гленгаури-корт», что в Южном Кенсингтоне, окончился. В холле остались только мисс Сейнсбери Сил и миссис Болайто. Они сидели за соседними столиками в столовой и сдружились уже на следующий день после
Мисс Сил убеждала подругу:
– Знаете, дорогая, зуб перестал болеть. Честное слово. Ни разу не дернуло. Я думаю, мне стоит позвонить…
– Оставь, дорогуша, не глупи! – прервала ее миссис Болайто. – Сходи к дантисту и избавься от этого раз и навсегда.
Миссис Болайто была высокой, властной особой с низким звучным голосом. Мисс Сейнсбери Сил, разменявшая пятый десяток, носила слегка обесцвеченные волосы, завитые беспорядочными кудряшками. Ее бесформенная одежда создавала впечатление артистического беспорядка, а пенсне постоянно падало с переносицы. Она была настоящей болтушкой.
Мисс Сейнсбери Сил повторила почти жалобно:
– Ну правда же, понимаете, зуб совсем не болит.
– Чепуха! Ты сказала, что едва уснула прошлой ночью.
– Нет, не совсем, скорее… но, возможно, сейчас нерв уже окончательно умер.
– Тем больше причин не откладывать визит к врачу, – твердо заключила миссис Болайто. – Так делают почти все, но это малодушие. Возьми себя в руки и покончи с этим!
С губ мисс Сил, казалось, был готов сорваться протест: «Но это же не ваш зуб!» Вместо этого она покорно сказала:
– Думаю, вы правы. И мистер Морли очень аккуратен и осторожен, он никогда никому не причинил боли.
Заседание совета директоров завершилось. Все прошло гладко. Доклад был хорош, практически безупречен. Однако чуткий мистер Самюэль Розерстайн ощутил нечто, некую несообразность в поведении председателя. Пару раз в его речи проскальзывала чрезмерная сухость, даже резкость, к которой ситуация не располагала вовсе.
Возможно, какая-то скрытая тревога? Но скрытая тревога – и Алистер Блант? Это не укладывалось в голове мистера Розерстайна. Мистер Блант был лишен эмоций. Он был воплощением выдержки. Британцем до мозга костей.
Конечно, это могла быть и печень… Она время от времени беспокоила мистера Розерстайна, но он никогда не слышал, чтобы на печень жаловался Алистер. Его здоровье было таким же крепким, как и его разум, как и его финансовая хватка. Нет, никакой позы, никакого «пышущего здоровья» напоказ. Алистер Блант был просто здоровым человеком.
Но какая-то несообразность все же имела место. Пару раз председатель совета безотчетно провел рукой по лицу. Он сидел, подпирая подбородок руками. Раньше Блант так себя не вел. И еще – пару раз он позволил себе некую отстраненность, даже рассеянность.
Они вышли из конференц-зала и спустились по лестнице.
– Вас подвезти? – спросил Розерстайн.
Алистер Блант улыбнулся и покачал головой:
– Меня ждет машина. – Он взглянул на часы. – Я не вернусь в Сити [3] .
И после паузы добавил:
– У меня назначен визит к дантисту.
Загадка разрешилась.
Эркюль Пуаро вышел из такси, заплатил водителю и позвонил в звонок дома 58 по Куин-Шарлотт-стрит.
3
Сити – финансово-административный центр Лондона.
Некоторое время спустя дверь открыл мальчик в униформе портье. Он был рыжим, конопатым и выглядел очень серьезно.
– Мистер
Мальчик спросил:
– Ваше имя, пожалуйста.
Пуаро назвался, правая дверь прихожей открылась, и он вошел в приемную.
Приемная была обставлена неброско, но со вкусом, однако Эркюлю Пуаро она показалась несказанно мрачной. На полированном столике в стиле «шератон» [4] (копия) были аккуратно разложены газеты и журналы. На серванте в стиле «хэпплуайт» [5] (тоже копия) расположились два канделябра шеффилдского серебра [6] и декоративная сервизная вазочка-«этажерка». На каминной полке – бронзовые часы и две бронзовые вазы. Окна завешены гардинами голубого бархата, кресла обтянуты обивкой в стиле короля Якова – с иволгами и цветами [7] .
4
«Шератон» – неоклассический английский стиль мебели XVIII–XIX вв., названный по имени создателя, Томаса Шератона (1751–1806). Отличается изысканностью прямых линий, легкостью и простотой конструкции.
5
Джордж Хэпплуайт (?–1786) – второй, наряду с Томасом Шератоном, родоначальник «истинно английского стиля» мебели.
6
Шеффилдское серебро – сплав серебра и бронзы, широко использовавшийся в Англии с XVIII в. для производства предметов домашнего обихода.
7
Стиль короля Якова (якобинский стиль) – сложившийся в Англии в эпоху правления короля Якова (Иакова, Джеймса) I (1603–1625) стиль архитектуры и дизайна, также называемый ранним английским барокко.
Одно из них занимал джентльмен военного вида со свирепыми усами и желтоватым цветом лица. Он взглянул на Пуаро так, словно разглядывал какое-то вредное насекомое. Казалось, этот джентльмен сожалеет не столько о том, что пришел безоружным, сколько о том, что у него под рукой нет инсектицида. Разглядывая его издали, Пуаро подумал: «Право же, некоторые англичане настолько неприятны и жалки, что некоторых из них стоило бы избавлять от страданий при рождении».
Отведя наконец пристальный взгляд, джентльмен военного вида схватил «Таймс», переставил кресло так, чтобы не видеть Пуаро, и устроился в нем с газетой.
Бельгиец взял «Панч» [8] . Он тщательно проштудировал его, но не нашел ни одной смешной шутки.
Портье вошел, объявил: «Полковник Эрроу-Бамби!» – и увел сердитого джентльмена с собой.
Пуаро размышлял над тем, настоящая ли это фамилия, когда дверь открылась, впустив в приемную молодого человека лет тридцати.
Пока тот стоял у стола, нервно перебирая журналы, Пуаро искоса взглянул на него. Неприятный – и даже опасный – молодой человек, подумал он. Возможно, даже убийца. В любом случае он был похож на убийцу гораздо больше, чем все те, кого Пуаро поймал за всю свою карьеру.
8
«Панч» – британский юмористический еженедельник.