Раз-два-три-четыре-пять, выхожу тебя искать
Шрифт:
Дудочка замолкла, пары начали потихоньку рассеиваться, а Михель подхватил меня на руки и понес к высоким ступеням, над которыми темнели приоткрытые двери. Я обняла его и ткнулась носом в шею, пока он шел по лестнице и коридору до дверей моей комнаты.
— Заходи, — двери распахнулись под гостеприимным жестом. — Подожди, сейчас зажгу свечи.
Вместе со свечами на стол была водружена бутылка герцогского розового и я даже облизнулась при воспоминании о его необыкновенном вкусе.
— Марта, я хотел поговорить с тобой еще по приезде с Эдера, но не получилось…эти разбойники спутали мне все. Сегодня, пока мы ехали из Корца, сто раз пытался представить этот разговор с тобой…ч-черт, я не знаю, с чего и начать…
— Не знаешь? — потянула я вино из бокала, а Михель выжидательно
— С главного? — переспросил он. — С главного…ну что ж… — он залпом выпил почти половину своего бокала. — Марта, ответь мне, только честно и быстро, без раздумываний и обиняков, ответь сразу же…я или он?
— Кто… — и тут до меня дошел смысл вопроса. — Господи, и ты еще сомневался? Конечно ты и больше никто… Но почему…
— Потому что я люблю тебя, черт возьми! Потому что я не могу позволить ему забрать тебя просто так, как вещь! Потому что я не верю, что ты согласилась на его предложение! — яростно рубил он. — Когда он сказал тебе обо всем?
— Он не говорил мне ничего, — вздохнула я, не понимая, когда и каким образом я очутилась на коленях Михеля, но твердо зная, что в его объятиях мне ничего не страшно. — Мое дело — принимать его решения и подчиняться им, как он сказал.
— Принимать его решения… и при этом он считает, что поступает правильно, не забирая тебя в Эрсен силой! — Злость в голосе была неподдельной. — Мне же он сказал, что подберет тебе подходящего мужа из числа тех, кто не будет претендовать на тебя, как на женщину…а ты будешь его любовницей при здравствующей герцогине!
— И брак со мной невозможен по причине разницы в нашем положении, — с издевкой закончила я. — Фриц был простым солдатом, но он был более честен со мной, чем герцог Эрсенский! Он наплевал на чужое мнение, на собственную дочь, которая предложила ему иметь меня сколько угодно в роли служанки, на своих друзей и обвенчался со мной, как положено! Я не собиралась быть постельной грелкой его светлости… пройдет немного времени, я ему буду не нужна, а двор сразу сожрет меня, если я еще буду жива к тому времени. Нет, это не выход из положения, в которое я тут попала, хотя, как оказалось, в Штальзее можно было бы жить и дальше…
— Нет, теперь нам тут оставаться нельзя, — руки сжали меня еще крепче. — Ты собралась уходить из Эрсена? Почему ты ничего не сказала об этом мне?
— Потому что я решила, что ты…выполнишь его приказ и повезешь меня к нему… — обняв Михеля, я счастливо вздохнула. — А сам получишь землю и титул…
— Подслушивала… — рассмеялся он. — Мне все время чудилось, что ты где-то рядом…где ты была, признавайся!
— Наверху, на лестнице. Это случайно получилось, клянусь!
— Котелок тоже случайно утащила с кухни? Тс-с, тебя Лукас засек, я просил его присмотреть за тобой, чтобы ты не исчезла из Штальзее до моего возвращения. Я ведь почти поверил Теодору, что ты согласилась на его предложение, только вот что-то все глодало изнутри… Никак не мог понять, что мне казалось странным, пока ты не поехала со мной на Эдер. Вниз спустился, к опорам, вижу тебя у моста и злость такая разбирает, ну почему так произошло, почему ты на герцога повелась? На его положение клюнула, на богатство, на титул? Как тебе объяснить, что это не для тебя…что я рядом, а он наиграется и выбросит тебя… Крамер даже испугался, как я начал по этим кольям лупить, а я хочу все вокруг разнести к чертовой матери, лишь бы до тебя достучаться! Потом уже наверх поднялись, я мыться стал, пока ты с Крамером в трактире сидела, а меня как стукнуло — чего это ты к мосту ходила, да еще с солдатом разговаривала? Вскочил на коня и ходу туда, караульные все меня знают, вот я и узнал от него, что ты спрашивала, как границу переходят, сколько платят, можно ли Эдер переплыть. Караульный не дурак оказался, смекнул, что ты не зря такие вопросы задаешь, а тут я нарисовался, ну он мне все и выложил, память у них тренированная, почти весь разговор слово в слово повторил. Тогда я и понял, что ты бежать решила, а я буду последним дураком, если упущу тебя снова. Тут еще разбойники эти…словом, все до возвращения оставил. Почему я раньше не замечал,
Необыкновенно тепло и уютно было сидеть в объятиях того, кто только что сказал мне самое главное и молчать дальше не было никакого смысла.
— Я тоже люблю тебя, — прошептала я ему на ухо. — И мы уйдем из Эрсена вдвоем…
Понятно, что пока его светлость не изволил обратить на меня внимание, Михель не замечал меня, как женщину. Я была для него другом, товарищем по несчастью, человеком, с которым он с удовольствием общался на любые темы, но никаких чувств он ко мне не испытывал. Стоило только герцогу Эрсенскому отнестись ко мне, как к любой мало-мальски интересной даме, как это моментально вызвало реакцию собаки на сене и в Михеле взыграло тривиальное чувство собственничества. Он уже привык видеть меня рядом, а тут пытаются забрать то, что он заимел лично для себя, пусть оно пока и не нужно… Дальше дело приняло для него и вовсе оскорбительный оборот, когда его светлость зачастил в Штальзее и при всех показал, что фрау Марта ему не безразлична, а на слухи о ее связи с Рихтером он плевать хотел с высокой горки. Два собственника, которые не поделили одну женщину… что ж, за такой шаг я могла только сказать искреннее «спасибо» герцогу, потому что без этого Михель никогда бы не проявил никаких чувств ко мне или это случилось бы намного позднее. Характер у него не сахар, это я уже успела понять, но ко всему можно привыкнуть и лучше сделать вид, что я не понимаю истинной причины такой неожиданной влюбленности. А уж когда его светлость поставил Рихтера в известность о своих планах, вот где он закусил удила!
— Значит, я для тебя все-таки не просто товарищ по несчастью? И ты молчала об этом?
— Да как-то ситуация не складывалась подходящая…то Амалия тебе кинулась спинку потереть, то другая пригласила постель разделить…
— Ревнуешь, — удовлетворенно улыбнулся Михель, — а спинку потереть я тебя приглашал, между прочим. Осталась бы тогда, раньше разобрались во всем.
— Ну извини, не поняла я, что приглашение получила. Ты тоже не смотрел влюбленными глазами, а навязываться я не хотела.
— Дурочка…навязываться она не хотела…а кто вас, женщин, поймет, что вы на самом деле думаете…
Мужские губы, чуть пахнувшие вином, закончили фразу там, куда уже давно добирались с самого начала, сердце бешено заколотилось от радости и пьяно закружилась голова. Это не сон, он действительно здесь и целует меня сам, потому что любит…
По комнате пронесся порыв ветра, свечи ярко вспыхнули и погасли, а темнота вокруг закружилась с такой сумасшедшей скоростью, что в голове возникла резкая боль и я потеряла сознание.
Ч-черт, что же я такое вчера пила, что в голове сплошной туман и вдобавок болит спина? Глаза открываться определенно не желали, но твердая поверхность под щекой была теплой и шероховатой. С некоторой опаской поводя вокруг рукой, я убедилась в отсутствии непосредственной опасности и прислушалась, а заодно и принюхалась. Хм, храп мне не почудился, да и выхлоп тоже. Неужто я вчера так надралась, что дышать невозможно? А что у нас было вчера? Память услужливо начала перебирать ушедшие в прошлое картины бытия — праздник в Штальзее, разговор с Конрадом, пляски у костра, танец с Михелем, разговор с ним в моей комнате под герцогское розовое…сколько же я этого розового выхлебала, что головы не повернуть и почему я лежу на чем-то деревянном? И где, собственно, Михель?
С трудом разлепив глаза я непонимающе разглядывала обстановку комнаты, на полу которой я благополучно и дрыхла — большое прямоугольное окно, странная низкая и узкая мебель, прямоугольные ножки над головой, накрытые чем-то, стены в цветочек…охренеть, да это же самая обычная комната моего мира! Сев на полу, я узрила на кровати источник храпа и выхлопа — очень хорошо была видна чья-то задница, обтянутая джинсами. Отзываться никто не пожелал, хозяин зада пробормотал что-то неразборчивое и перевернулся на другой бок. Волна выхлопа повисела в воздухе и медленно опустилась на меня, вызвав очередной всплеск головной боли. Страшно хотелось пить и еще в туалет.