Разбитые иллюзии
Шрифт:
— Пати? — Бромиас всё же пошёл за Шоном.
— Ага…
Дверь оказалась заперта. Бромиас отодвинул Шона и несколько раз выстрелил в замок, потом они вдвоем выбили её.
Суккуб сидела у кровати, уткнув лицо в живот мужчине, мертвецу. Измождённому мертвецу. Она медленно оглянулась. Я успела заметить огромные глаза и болезненное совершенство черт, прежде чем вьющиеся волосы чёрной волной закрыли лицо.
— Уходите, — каркнула она. — Уходите! Или я не сдержусь!
— Я забираю тебя отсюда, — сообщил
Она замерла.
— А Иридас? — ошарашено спросила она.
— Его нет.
— Нет… — тихим эхом повторила она, глядя перед собой, — Иридаса нет?..
— Пошли! Или хочешь и дальше кормить трупаков собой?!
Вдруг она сорвалась и резво-резво на четвереньках подбежала к Шону:
— Господин? Господин позволит мне людей и не будет пить мою кровь? — подобострастие исказило совершенные черты, она ухитрялась смотреть в лицо Шону, почти касаясь щекой его туфли. Потом её взгляд перескочил на Бромиаса, словно проверяя, надо ли подлизываться и к нему.
— Я позволю тебе людей, но не позволю убивать их, и я не буду пить твою кровь. Вперёд!
И она выбежала из комнаты, кутаясь то ли в простыню, то ли в накидку. Маленькая и худенькая.
«А где вампы, Шон?»
— Иридас никого не отпустил, и они все умерли вместе с ним. Бромиас дрался с Германиком и убил его.
«Убил? Я не слышала смерти filiusnuminis…»
— Бромиас, Пати не слышала смерти Германика.
— Я убил его! — зло ответил Бромиас. Он не врал.
«Он истаял или обратился в землю?» — спросила я. Измученный Шон отступил, позволяя мне хозяйничать в его теле. Бромиас почувствовал перемену, замер и нехотя ответил:
— Я не стал дожидаться.
— Надо проверить.
— Надо, — Шон словно передохнув, вернулся. — Эй!
Суккуб замерла.
— Господин? Добрые господа, надо бежать! Рыжую Смерть так просто не убить.
И словно в подтверждение её слов из коридора вывалился огромный мохнатый монстр с боевым топором в лапах. Это существо было чем-то средним между медведем и человеком.
Вот тут я пожалела, что меня нет там во плоти. Бромиас вскрикнул раненым зверем, словно прощался с жизнью, а Шон, наоборот, мобилизовался.
Чудовище перекрыло выход и потому не спешило нападать, примеряясь, как лучше расправиться с врагами.
«Дай мне силы, Пати!»
«Как!?» — судорожно провопила я. И тут меня коснулся Тони. Наверное, я заорала в голос, и он попытался меня успокоить. Я тут же вспомнила, как спасала его, и представила Шона здоровым, весёлым…
«Нет! Дай мне клыков и когтей!»
С перепугу я вдруг резко представила огромные железные лезвия у него на пальцах и выскакивающую изо рта зубастую змею…
— Да!
Он кинулся на монстра, а меня выбросило из его сознания. Я снова была в машине и хватала ртом воздух, будто только всплыла на поверхность.
— Пати!
— Свет обжигающий и иссушающий! Шон дерётся с каким-то уродом, я не могу сейчас его отвлекать.
— Ну, тогда я пошёл. Зайду им со спины.
— Я с тобой! Шону потребуется помощь после драки.
— Шон то, Шон сё, — бурчал себе под нос Тони, большими шагами идя к заднему входу кинотеатра. Вдруг он выстрелил. — Как будто любимого пёсика и нет.
Его слова заглушили тихий вскрик.
— А пёсик должен прийти и вытащить задницу этого смазливого развратника Шона Чери, пока её не сожрали, а лишь оттрахали.
— Тони, что ты несешь? — я давно перестала на что-либо эмоционально реагировать, но трёп Тони меня всё же удивил.
— Прости, хозяйка, это нервное, — он распахнул дверь заднего входа и перекувырнулся внизу, на другую сторону проёма. Раздалось два выстрела, его и чужой. Я дисциплинировано стояла в стороне и ждала разрешения войти. Тони скользнул внутрь, опять выстрелил и скомандовал:
— Можно.
Я зашла и, прижавшись к стене, быстренько подобралась к нему.
— У тебя хватит сил вытащить меня, если что? — поинтересовался оборотень.
— Не дать тебе умереть — хватит, но это не значит, что ты можешь дурить!
— Что ты, хозяйка, я сама осторожность…
И тут Шон вышел на связь:
«Пати!»
«Мы в здании! И тут ренфилды. С оружием!»
«Я натравлю на них собрата», — и он отвлекся.
Собрат? Это суккуб у него собрат? Ох уж эти древние термины незнакомого мне языка — в мыслях вроде бы и ясно, но не совсем.
— Тони, никуда пока не идем, — скомандовала я, — Шон живой и суккуб на свободе.
— Что-то я тебя не понял.
— Они решили на людей суккуба натравить.
— Знаешь, пока она будет их затрахивать, они десять раз убьют и её и их.
— Тони, ей отдадут приказ убить, так что покормиться она сможет разве что на последнем, и то, если ей позволят.
— Ага, а если он не последний? Двоих я снял, пятеро осталось, и неизвестно, сколько было в здании до этого.
— Как бы там ни было, стоим и ждем вестей от Шона.
Тони присел на корточки у стены, я последовала его примеру. Мы затаились, как мыши… большие такие мыши с отравленными зубами.
«Пати, мы идём…» — мысленный голос Шона был слаб, а слова медлительны.
— Идут. Шону совсем худо.
— Ещё слово о Шоне… И я кого-нибудь укушу.
— Ревнивый ты.
— Ну, хоть сейчас поняла, хозяйка.
Скрипнула дверь, зашелестело… Я обняла Тони, заключая нас в пузырь света.
— Ай! — тварь отскочила и зашипела.
— Не стреляй! — схватила Тони за руку. — Уймись! — это уже суккубу.